кланы ордынцы повырезали, считай, начисто. Да и от дальних немного осталось. По сути, все, кто тут у него недавно гостил – подросшая молодежь, не знавшая стычек с родичами. А трое так и вообще северяне – откуда им на него злобу таить?

Кому не по нраву пришлось его предложение, тот сразу же отбыл домой. В железную птицу за раз больше сотни народу влезает. Повывезли всех в две дюжины ходок. От стены до Ализии лететь всего ничего. Загрузили люд в трюм, раз, два, выгрузили – и снова к воротам в Бездну. Осталось всего три десятка, кого на севере никто не ждал и кому речи Яра легли близко к сердцу. Не много, зато ценность каждого для Племени и Долины безмерна. Не удивительно, что почти все из них за минувшие восемь лет добились немалого. Кто кузню поставил, кто мельницу, кто свой хутор разбил, кто в вождях за рекой оказался.

У Безродных после трагического похода Одрега с мужиками и уж тем более с настоящими лидерами и воинами совсем туго стало. Тут грех было не воспользоваться моментом. Валонгец Дидье так вообще себе семерых жен завел. Детей уже чуть ли ни две с гаком дюжины. Такими темпами они опустевшую Долину быстро снова заселят. И хорошо ведь, но у самого Яра не получалось понять, как можно любить разом нескольких женщин. Ему и одну-то к себе в сердце принять вышло с трудом. Аж четыре года потребовалось, чтобы простая симпатия переросла в нечто большее.

Молоденькая бездетная вдова, что на празднике Длинной ночи неожиданно появилась в его шатре, оказалась упорной девчонкой. Светлоглазая длинноногая Яся отчего-то решила, что Мудрейшего после походов на север и юг снова стали интересовать женщины. Видно, Фернандо, в первое же лето сошедшийся с одной вдовой Тигрицей, своим примером подтолкнул девку к действиям. Прилипла, как смоляная щепка, и по сей день никак не отлипнет. Год-другой – и вручит ей зарбагово зелье. Так и так все давно его Яську Мудрейшей величать начали. Осталось только по всем правилам пожениться и жить-поживать, века вместе считать. А там время Бури настанет, и детенка зачнут. Тут и ждать-то всего ничего. Санчес вон подтвердит, что шесть сотен лет – пустяковый срок.

Хотя древний – тот подтвердит, что попросишь. Покладистым мужиком оказался. Сдружились с ним крепко. Сначала-то он под страхом ему помогал, а потом и сам яровой мыслью проникся. Ну не готов мир сейчас к переменам. К таким переменам. Залили бы кровью весь север и ради чего? Власти? Силы? Бессмертия? Так оно и так у них почти все это есть. А уж простых людей бы со света сжили – то как пить дать. Расплодились бы Вечные, что та саранча и начали бы пожирать друг друга.

Не созрело общество для качественного скачка – из феодального строя и сразу в космос. Это Фернандо слова. Он умные вещи говорит, хоть и слова его мало кому понятны. Не даром народ его Умнейшим прозвал. Почитают теперь почти так же, как самого Яра. Учеников при нем аж три дюжины. Потом какую-то школу создать собирается. Будут детишкам с самого детства знания всякие вкладывать в головы. Санчес верит, что еще придет время, когда можно будет таки вернуть с небес их летучий корабль. А почему нет? Все растет, все меняется, и только от них зависит, какими будут народы Долины через тысячу лет. Тем более что помешать им теперь уже некому.

Бурю усыпили навеки, а что от северян, что от южан-джархов отгородились забором, какой никому перемахнуть не под силу. Фернандо тогда не соврал – он вообще говорит только то, в чем уверен. Ведущий к имперцам разлом завалили в два дня. Да как завалили! Обломки разрушенных излучателем атмосферника стен поднялись почти вровень с прежней грядой. Высота запредельная, а поверху – если, кто и взберется – до Долины дойти не судьба. Задохнешься и обморозишься, даже если ты Вечный. Могли бы, уже бы пришли. Восемь лет – срок немалый.

Про джархов и говорить нечего. Те слишком уж любят тепло, да и без своих зверушек едва ли куда-то полезут. Идущий же в Бездну каньон они с Санчесом тем же способом закупорили сразу после того, как вывезли от стены последних солдат.

Кстати, создатель той самой стены – Юстас Коржевиц, к величайшему счастью Арила, оказался одним из немногих, кто решил остаться в Долине. Лис поныне пасется при старике, и пусть кажется, что парень давно перенял все знания северянина, а мальчишка по-прежнему заглядывает в рот имперскому инженеру, словно первый день их знакомства никак не закончится.

Хотя какой он теперь мальчишка? За уважаемым в Племени и не только Арилом-мастером хвостиками бегают двое сыновей-погодков, а дочурка-малышка уже учится ходить под приглядом мамки и теток.

Да и Валай с Миной окончательно повзрослели. Растят четверых ребетят и если грызутся, то только втихую, чтобы никто не видел. Еще бы. Новоиспеченному вождю и его жене не пристало подавать дурной пример своим родичам. После гибели Морлана и большинства старшин других родов, бремя власти народ возложил на старейшину Оленей – Полада. Но когда нынешняя зима забрала старика, спор поднялся нешуточный. Пришлось Яру вмешаться, да и Фернандо язык приложил. Как оказалось, даже малого толчка в нужную сторону вполне хватило, чтобы один из героев похода в Бездну, скопивший к своим не самым преклонным годам достаточно опыта и, что важнее, уважения родичей был выбран новым вождем. Приходится крутиться-вертеться теперь. Но при такой лихой женушке грех не справиться.

– Ярик, ты долго валяться собрался? – выглянула из окна Яся. – Обед уже давно готов. Неужто запах не чувствуешь? Иди в дом давай.

– Я тебя просил не называть меня Яриком? – не поворачиваясь к хозяйке его очага делано грозным голосом бросил он. – Гостей еще след не остыл, а ты снова Ярик да Ярик.

– Как скажешь, Мудрейший, – захохотала чертовка в ответ. – Кушать подано, прошу к столу.

– Понахваталась, – пряча улыбку, пробурчал он. – Больше Юстаса на порог не пущу. К столу… Подано… Яр. Просто Яр. Мудрейшего оставь для мальчишек, что скоро заявятся. Иду. Медовухи налей. Жарко, как в Бездне.

И он нехотя поднялся с мягкой прохлады травы.

До входа вдоль стены шагов двадцать. Былой дом его размерами в разы уступал нынешней крепости, как с подачи северян в Племени начали называть каменную громадину, что он заново выстроил на прежнем месте. Не в одиночку, конечно. Помощников пришлось привлечь пару дюжин, а вымерял все и вовсе