Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Солнце скрылось из высоких витражных окон. Сгустились сумерки в пиршественном зале. Рои светлячков вспыхнули в высоких хрустальных колбах на столах. Слуги зажгли светильники, вправленные в оленьи и лосиные рога свечи на стенах, огромные тяжелые кованые люстры над столами.
На смену первым яствам явились янтарные, ониксовые, гранатовые, нефритовые, аметистовые, хрустальные, деревянные блюда, вазочки и чаши с новыми угощениями. Одних только холодных и горячих сладких пирогов было не перечесть: с пряным морковным с медом и корицей соседствовал молочно-голубой черничный, усыпанный ежевикой и орехами; будто слабо светился на серебряном блюде слоеный пирог, выложенный вымоченными в «лунном сиянии» дольками огненного фрукта; далее стояли имбирный и малиновый, сплетенный в виде корзины… Россыпи свежих ягод как драгоценные камни покоились в чашах рядом со скиром — густым кисломолочным лакомством Северных Королевств. На многоярусных тарелках красовались головокружительно дорогие воздушные пирожные с заварным кремом. Мерцало при свечах миндальное желе на разваренных рыбьих костях, фруктовый и ягодный лед. Яблоки были представлены во всех видах: пироги, мармелад, подливки.
Ради приличия Наль потянулся к вазе с миндальным и медовым печеньем, покрытым цветами из королевской оранжереи. Странное чувство охватывало юношу, будто весь этот пир ненастоящий. Лакомства ощущались во рту пеплом. Красивая картинка чуть плыла вокруг, а звуки время от времени сливались в неясный далекий гул. Казалось, вот-вот морок рассеется, и колонны обратятся в черные во тьме стволы деревьев, светильники в путающиеся в корявых ветвях далекие звезды, и повеет в пустоте затхлым духом болот. Он невольно коснулся ладонью забинтованного бока.
Но вот слуги начали убирать остатки яств со стола. Молодожены переместились в альков в глубине зала, на карминовый бархатный диван под высоким балдахином. Его Величество и кронпринц с супругами заняли места по обе стороны от Алуина и Амаранты. Настало время свадебных подарков, танцев и разговоров.
Первыми подходили члены королевской семьи и Первые Дома, знатные гости из других Северных Королевств, твайлари и вестери, а также несколько высокопоставленных истерских послов, пребывавших уже какое-то время при Дворе. Все, кто успел прибыть в Исналор на неожиданное торжество.
— Ваше Высочество принц Алуин, Ваше Высочество принцесса Амаранта. — Эльнор с изящно вышитой на груди туники и на плаще белой крепостью в щите под Небесными Кострами с достоинством, глубоко поклонился, прикладывая ладонь к груди. — Да не погаснет ваш очаг. Для меня большая честь присутствовать на вашем празднике и передать весточку от моего короля. Его Величество король Лаэльдрина Иверстан V из династии Фрозенстьеров просит вас принять поздравления и этот подарок.
Эльнор подал знак: стоящий позади него слуга с большой корзиной сделал шаг вперед и поднял крышку. Эльнор достал трех с кремовыми подпалинами щенков норской гончей. Подарок, пусть столь дорогой и ценный, казался скорее данью вежливости: ведь собак той же породы держал Ингеральд. Где-то в зале раздались шепотки. Возможно, король Иверстан просто не успел подготовить иного подарка для столь скоропалительной свадьбы?
Амаранта сжала зубы под застывшей улыбкой. Они вынуждены были поторопиться. Скоро месяц обнажения, и сколько продлятся отрадные солнечные дни, не знает никто. «Будто это единственная причина пересудов, — кольнул внутренний голос. — Привыкай: прав был Его Величество. Шепот и взгляды отныне станут неизменными вашими спутниками».
Однако, когда щенята подняли вытянутые узкие головы, с любопытством осматриваясь, на лицах присутствующих, от молодоженов до гостей, расцвели восхищенные улыбки. Эльнарай переглядывались, отовсюду слышались удивленные и одобрительные возгласы.
В отличие от кошек, собаки Королевств подвергались скрещиванию со своими мидгардскими сородичами, дабы получить наилучшие породы для охоты и защиты, пригодные также в качестве друзей и помощников. Недействующие крылья или две морды являлись бы скорее помехой для большинства возлагаемых на собак задач, и обладающие ими питомцы не подлежали дальнейшему разведению. Вместе с тем редчали и типичные особенности окраса. Однако у подаренных Иверстаном щенков каждый глаз будто состоял из осколков цветной мозаики: голубой и карий, зеленый и карий, зеленый и голубой. Мордочка каждого щенка разделена ровно посередине, как у многих двуликих кошек: одна половина кремовая, другая темно-рыжая или белая.
— Они совершенно здоровы, и прекрасно послужат вам на охоте, — добавил лаэльдринский посол.
— Благодарим короля Иверстана, — промолвил Алуин, переглянувшись с Амарантой. — Эти прекрасные собаки — дань нашей истории, само олицетворение красоты и добрый знак. И я уверен, более таких нет ни у кого в Северных Королевствах, — засмеялся он. — Да не погаснет его очаг!
К алькову приблизилась первая группа истеров, из которых вперед вышел один. Поклон его был строгим и неестественным, словно двигалась на шарнирах деревянная кукла, а выпрямившись, он сложил руки в сложный знак почтения. Остальные истеры поклонились лишь после своего предводителя.
— О лучезарный снежный хэн, лучезарная снежная чань. Узнав о предстоящем великом торжестве, находясь при достойном Дворе Сульгварета, собрали мы дары, что имели с собой на случай приятных странствий, и направились ко Двору нашего лучезарного союзника По Ту Сторону Мира, лучезарного снежного чехванга Ингеральда, да не померкнет над ним Солнечная Колесница, — торжественно и с расстановкой объявил истерский посол. Говорил он на общем языке с сильным акцентом, щелкая, придыхая или шепелявя на глухих звуках. Вместо звонкого и жесткого раскатистого норского «р» он произносил короткое, одноударное, и им же заменял звук «л». Впрочем, порой послу удавалось произносить и «л» — вместо «р», но не там, где положено.
Истер вновь сложно поклонился, сначала Ингеральду и Солайе, затем Ранальву и Линайе, Алуину и Амаранте. На его делегацию с живым любопытством взирало большинство гостей. Расстояния между Восточными и Северными Королевствами были слишком велики, чтобы представители их сделались друг для друга чем-то привычным. Ради брачного пира истеры оделись в свои лучшие, ниспадающие до пола свободные шелковые одежды, расшитые золотыми драконами, цветками рододендрона, длиннохвостыми птицами, усатыми рыбами, огненными конями и лисицами, у которых, в отличие от местных, гораздо больше хвостов. Украшения в угольно-черных, высоких и сложных прическах женщин напоминали живые стебли глицинии.
— Когда мы принесем весть на родину, чехванг Под Рассветными Небесами Шио Наро, солнцеподобный Тэ Дан Тори, присоединится к поздравлениям нашим и пожеланиям долгого пути под солнцем!
«Интересно, — отрешенно подумал Наль, — с какими пожеланиями обращаются они к твайлари, для которых долгий путь под солнцем равносилен смертному приговору?»
— Примите же и эти скромные дары. — Несколько истеров вышли вперед и положили на лакированном подносе к ногам Амаранты и Алуина резную шкатулку из панциря черепахи, нефритовую заколку и эмалированную пряжку для ремня, а рядом рулоны
