19 ноября 1769 г.

Найденный нами ископаемый камень, который раскололся на несколько частей, двух из которых по-прежнему не хватает, является очень своеобразным примером глоссопетра с ровными краями. При свете солнца его поверхность играет всеми природными красками, что должно заинтересовать великого физика. Капитан по моему совету дал приказ провести допросы с морской пехотой на предмет того, куда делись две остальные части камня. Есть подозрения в нескольких кражах на борту.

20 ноября 1769 г.

У трех овец, переживших наше путешествие, случилось что-то очень серьезное с головой. Они опустились на солому и в конце концов умерли. Когда мы вскрыли их, то обнаружили куколок. Куколки жили в передней части мозга, где личинки смогли поглотить и превратить в труху так много нервов, что скот от этого умер. Я попытался вывести этих куколок и проследить за мошкой, которая из них образуется.

…Уже нет сомнений в том, что Lapis virgo вызывает у нас все больше ужасных вопросов. Камень — это монстр в своем нежелании примкнуть к минералам. Похоже, он являет собой циклический процесс. Однако пять дней в соляном растворе не оказали воздействия. Как только мы по Божьему промыслу доберемся домой до Лондона, я тотчас пошлю Линнею образец этой дьявольской горной породы…

21–22 ноября 1769 г.

Во вторник я решил полностью изолировать Сперинга от остальных больных. Он не мог свободно справлять большую и малую нужду, меж тем как из него выходят посторонняя соль и вязкий жир, что вызывает сильную боль. Поэтому было необходимо сделать промывание желудка. Я завернул ему ноги во влажную тряпку, поскольку на правой ноге образовалось отверстие, откуда вытекло много гноя. Роковая припухлость на бедре прошла, но когда я сделал надрез на правом колене, где была опухоль с ядром размером в две четверти в обхвате, обнажился желто-зеленый метастаз, от которого пахло гнилью. Все пальцы изъедены гангреной и покрыты небольшими пульпами, словно заросшими жиром, хотя находятся в окружении крошащегося вещества, напоминающего известковую дистрофию. Еще вечером Сперинг был жив, хотя и не в себе. Глаза полностью заплыли жиром и ничего не видели. Все железы на теле опухли, особенно на шее, в подмышках и в паху. Все, что мы можем предпринять, — это ждать скорый конец страданиям, да будет блаженна его бедная душа.

23 ноября 1769 г.

Сперинг скончался на рассвете. Капитан Кук решил назвать несколько пока еще безымянных островов в его честь.

24 ноября 1769 г.

Сегодня тело Сперинга было предано морю во время торжественной церемонии в присутствии всех собравшихся. Мы передали Творцу не только хорошего рисовальщика, но и истинного апостола эрудиции. Просматривая вещи Сперинга, я нашел несколько эскизов, изображающих страсти в пещере. Стоит ли за этим бред или другое душевное расстройство, мне не ясно. Я намереваюсь оставить рисунки у себя, пока я в них не разберусь. Некоторые из них ужасны и изображают создания, которые мог придумать только дьявол. На других запечатлены бабочки-голубянки, которые относятся к тому же виду, который я вывел из куколок, находившихся на скотине. Может быть, на овец напали во время стоянки у пещер в Анахо. Крылья у этих голубянок окрашены в разные цвета — от синего до пурпурного, размах крыльев 1 и 1/8—1 и 3/8 дюймов. Внешняя сторона матовая. У самца более яркая окраска, чем у самки, которая больше коричнево-серого цвета. Усики длинные и молотообразные.

26 ноября 1769 г.

Каких только загадок не задает Господь нашему разуму! Та окаменелость, которую мы нашли в пещере в бухте Анахо, все еще вводит меня в заблуждение самым жутким образом. Ее нельзя отнести ни к животным, ни к минералам, она являет собой сочетание нескольких царств одновременно. Иногда между этими двумя частями возникает напряженность, последний раз очень сильная сегодня в обеденное время. И если составить эти две части вместе, происходит изменение, а также начинается движение внутри напоминающего нерв платинового отростка, который похож на рыбьи жабры или оперение крылатого насекомого. Но откуда он происходит — с небес или с морских глубин? Его поверхность и нутро также производят другие причудливые эффекты. Его грани издают какой-то неопределенный звук, и некоторые предметы сильно поворачиваются, находясь рядом с ним. Этот факт и ужасные рисунки Сперинга дают мне основание предполагать, что пещера в бухте Анахо может состоять в родстве с пещерой на острове Бло-Юнгфрун в заливе Кальмарсунд, о которой под большим секретом поведал мне профессор Линней. Поэтому профессор Линней, как только представится случай, вероятнее всего из Лондона, получит камень с отростком, который я решил назвать Девичьим камнем, имея в виду его предполагаемую связь с Бло-Юнгфрун[52].

Второй камень я собираюсь оставить себе для его дальнейшего изучения. Остальные два камня мы по-прежнему ищем среди команды.

27 ноября 1769 г.

Совместно с капитаном Куком, мистером Бэнксом и помощником врача Монкхаузом мы сегодня избавились от пожитков покойного, что вызвало много вопросов и тревожных мыслей. Капитан Кук сослался на закон о карантине и хотел предать все вещи морским волнам. Мы все еще ищем на борту две исчезнувшие части Девичьего камня. Одного из матросов заподозрили в краже и выпороли, но безрезультатно. Если на то будет Божье провидение, все части камня окажутся у меня до того, как мы достигнем мыса Доброй Надежды.

Здесь текст обрывался. Среди бумаг лежало несколько изображений голубянок различной величины — карандашные рисунки и фотографии, вырезанные из различных книг.

«Какого черта? — подумал Поль. — Что-то неясное, связанное с Линнеем и восемнадцатым веком, и смерть дочери? Так вот они какие, эти бессмысленные глупые писатели, которые считают, что кому-то будет интересно читать об их старых семейных несчастьях».

Он вздохнул и подумал о том, что, хотя у него нет своих детей, теперь он все же смутно представляет себе, что потеря ребенка может сделать с человеком. Тоска Микаеля, похоже, прошла несколько стадий — сначала он был раздавлен и не видел почти ничего, как личинка в куколке, а теперь, на финском пароме, безумие с угрозами самоубийства и прочим в полной мере расправило свои крылья: левым крылом была его дочь, правым — тайный документ Соландера. Эти два крыла связывало не что иное, как хрупкое, длинное и узкое тело, склоненное до самой земли под тяжестью горя.

Открылась дверь, и Поль быстро встал с кресла, сложив все бумаги.

Вошел Матти Мието, а вслед за ним Микаель. Микаель поздоровался и улыбнулся.

— Как ты? — спросил Поль.

— Все в порядке… я…

Микаель прервался, сразу же подошел к Полю и взял у него книгу, которую Поль держал в руках.

Поль внимательно смотрел на Микаеля, который тщательно проверял фотографии, рисунки и все письма, и его улыбка становилась все шире.