А в Грозном генеральных штурмов не было, но боевиков постепенно теснили, отбивая у них квартал за кварталом. Они сопротивлялись свирепо. Даже попытались применить подобие химического оружия, подорвали цистерну то ли с хлором, то ли с аммиаком. Как и в первую войну, они пробовали отвлечь наши войска. Начали диверсии на дорогах, на железнодорожных станциях. Под видом мирных жителей мелкими группами проникли в районные центры Аргун и Шали, занятые нашими частями. 9 января эти группы внезапно соединились, в Аргуне атаковали комендатуру, осадили вокзал. В Шали нахватали заложников из мирных жителей, согнали их в школу. Путин на сутки приостановил наступление на Грозный, перебросив часть сил на два очага в тылах. 11 января врагов выгнали из Аргуна и Шали. Задержку они обеспечили, но коротенькую. Осада чеченской столицы сразу возобновилась. 18 января удалось занять мост через Сунжу, пресеклось сообщение между неприятельскими группировками в западных и восточных кварталах.

В это время Путину пришлось еще и возиться со скандалом вокруг корреспондента радио «Свобода» Андрея Бабицкого. Он занимал откровенно антироссийскую позицию (как и сама «Свобода» — фактически филиал ЦРУ). Давно водил дружбу с полевыми командирами Ичкерии. Без всякой официальной аккредитации при штабе контртеррористической операции Бабицкий очутился с бандитами в Грозном, передавал оттуда на весь мир гадости о наших войсках и славил «борцов за свободу». Но когда припекло, решил выбраться из города. Его задержала чеченская милиция Руслана Гантимирова, действовавшая вместе с русскими, передала нашим органам МВД. Потом его след вдруг потерялся. Вроде бы, задержанный сам вызвался, чтобы его обменяли на наших пленных солдат, и такой обмен состоялся. Однако Масхадов стал утверждать, что ничего об этом не знает, и в чеченских отрядах Бабицкого нет (хотя у Масхадова была связь уже не со всеми отрядами).

Но похоже, что и Путин не знал, что же делать с таким типом. Дозволять и дальше безобразия журналистской «пятой колонны» он не желал. В интервью журналистам Геворкяну и Колесникову 10 марта 2000 г. Владимир Владимирович открытым текстом назвал Бабицкого предателем. «Он работал на противника, напрямую… он работал на бандитов». «То, что делал Бабицкий, — это гораздо опаснее, чем стрельба из автоматов». Но в защиту Бабицкого подняли вой либералы, «мировая общественность». Его судьбой персонально озаботилась госсекретарь США Мадлен Олбрайт, посетившая Москву. Кончилось тем, что боевики отряда Дениева (вскоре Дениев перешел на сторону Кадырова), державшие Бабицкого в подвале, вывезли его в Махачкалу, дали фальшивый паспорт для перехода границы в Азербайджан и выпустили. Но его при проверке документов задержала милиция. Потом судили за использование фальшивых документов, приговорили к штрафу и тотчас амнистировали.

Однако и сама попытка Бабицкого выбраться из Грозного была не случайной. Как раз в это время Басаев и другие осажденные командиры искали лазейки для выхода из котла, разведывали различные участки. Очевидно, и корреспондента послали с той же целью. Пройдет или нет? Но и российское командование догадывалось о замыслах врага. Готовило операцию «Охота на волков». Выманить бандитов из города и уничтожить на открытом месте. На полевых командиров вышел некий полковник ФСБ, знакомый им по обмену пленными, предложил за 100 тыс. долларов организовать «коридор» для прорыва на Ахан-Калу. Началась сложная радиоигра, подталкивающая врагов к выводам, что указанный участок действительно открывается, русские силы отсюда перебрасываются в другие места. Басаев отправил на разведку отряд Бараева. Его пропустили свободно, не обстреливали.

Террористы сочли — путь свободен. Прорыв должны были поддержать отряды извне. В горах заранее готовились укрытия, склады боеприпасов, продовольствия. Навстречу выходящим из кольца, к Самашкам, была выслана колонна, 70 грузовиков. В ночь на 2 февраля основные силы, 3 тыс. боевиков, выступили из города вдоль реки Сунжи. Шли не по дорогам, а по полям, и сперва по ним не стреляли, убаюкивали иллюзией, что выход удался. Но их заманивали в ловушку. Путь был перекрыт минными полями, с флангов — позиции пулеметов, минометов. Когда боевики отошли от города, на них обрушились авиация и артиллерия. Они метнулись вперед, проскочить открытый участок, и налетели на минные поля.

Подрывались целыми отрядами. Погибли многие командиры — племянник бывшего президента Леча Дудаев, бригадные генералы Исрапилов, Аттериев, Исмаилов, у Басаева оторвало ступню, был ранен Закаев. Часть колонн бросилась в Сунжу, пошла прямо по воде, но и здесь возле моста угодила в «огневой мешок». Выбирались из воды и снова попадали на мины. Многие в панике разбегались, кто куда. Другие лезли в ближайшие селения, занимали оборону, и их громили из орудий, системами залпового огня, с воздуха. Остатки отрядов пробились в буквальном смысле слова по трупам — подорвавшихся товарищей. Уходили к горам, провожаемые бомбежкой, артобстрелами. Колонну грузовиков, поджидавшую их, уничтожили с воздуха. Всего в ходе прорыва было убито не менее 500 боевиков, около 1000 попали в плен.

В Грозном еще были отдельные группы, снайперы из арабских наемников — их оставили по сути в роли смертников. Зачищать город пришлось с жестокими схватками. Но 6 февраля Путин смог объявить об окончании операции по освобождению Грозного. Масхадов еще пытался пускать пыль в глаза. Это было важно — особенно для зарубежных спонсоров и сочувствующих. 8 февраля он распространил заявление, что потеря Грозного ничего не значит, это лишь «временный стратегический маневр»: дескать, в прошлую войну было то же самое, ну и что? Его вице-президент Ваха Арсанов запугивал граждан нашей страны, провозглашая начало «тотальных военных действий на всей территории России». Но в ответ Генеральная прокуратура возбудила уголовное дело против Масхадова, заочно ему были предъявлены обвинения в организации вооруженного мятежа на территории Чечни, в создании незаконных вооруженных формирований, посягательстве на жизнь сотрудников правоохранительных органов. В общем, ставились точки над i. Москва показывала, что отныне она не будет считаться ни с какой Ичкерией. Не республика, а мятеж.

А террористам тем временем устроили второй «котел». Пограничники с десантниками удерживали верховья Аргунского ущелья, дорогу в Грузию. Теперь был перекрыт и вход в ущелье. В нем оказались заперты основные силы боевиков, у районного центра Шатой скопились штаб самого Масхадова, отряды Хаттаба, Гелаева, спасшиеся из Грозного остатки формирований Басаева. Попытки атаковать Шатой встретили мощный отпор. Тогда опять подтянули побольше артиллерии, нацелили авиацию. Аргунское ущелье начали методично обрабатывать объемно-детонирующими бомбами. Враги пытались выбраться, погибали. 29 февраля Шатой был взят, и командующий Объединенной группировкой федеральных сил генерал Трошев объявил — полномасштабная войсковая операция в Чечне окончена.

Но он поторопился. Увы, где-то в российских штабах сохранялась омерзительная «традиция» прошлой войны, схемы предательства, продажных «услуг» бандитам. Из окружения выскользнуло все начальство боевиков, ушли две больших колонны. Одна из них, 2500 человек под командованием Хаттаба и с раненым Басаевым, повернула на восток. Судя по всему, они намеревались опять выйти в горные районы Дагестана, перенести войну туда. Эта группировка нарвалась на 6-ю роту 104-го парашютно-десантного полка, направленную занять высоту 776. С трагедией, разыгравшейся здесь, многое до сих пор остается неясным. То ли изменники, обеспечивавшие выход боевиков, где-то недоработали, и произошла накладка. То ли роту просто подставили.