Экран пожелтел, на нем черные скалы обступили меня, а темно-серая петляющая полоска под ногами походила на тропинку. Мое тело при этом превратилось в сплетение всевозможных цветных линий — возможно, вен, артерий и лимфатических узлов.

Спускаться стало проще, я даже смог различать упоры для ног и рук, что, впрочем, не помешало мне поскользнуться и последние десять метров прокатиться, ударяясь обо все встреченные камни.

Головой несколько раз приложился, но шлем защитил — мягкая прокладка замечательно амортизировала любые толчки.

Я был уверен: руки и ноги у меня в крови, несмотря на то что боли и в них не чувствовалось, но не мог их рассмотреть.

Выругавшись, тяжело поднялся, пошел к арке и какое-то время стоял, пытаясь разглядеть, что находится внутри, надеялся на замечательные способности шлема, но ничего не увидел, кроме темных массивных камней с вкраплениями неизвестных мне минералов и все той же клубящейся белесой пелены, которая не менялась на любых экранах.

Убедившись, что так мне ничего не разглядеть, осторожно вошел внутрь и повернул налево — туда, где уже проходил пару раз и остался в живых.

В душе проснулось тягостное предчувствие беды. Я с горечью обругал сам себя. Понимал же, что ничего хорошего меня в лабиринте не ждет.

Зачем снова сюда поперся? Как можно быть таким идиотом?! Вместо того чтобы радоваться, что остался в живых, и бежать с этого кордона, пока при памяти и в неплохом здравии, я снова полез сюда, где нет ничего, кроме смерти. Зачем?!!

В шлем удавалось разглядеть только небольшое пространство впереди — всего на пару метров. Понемногу шаг за шагом я подходил к тому месту, где вверх поднималась пелена, скрывая все и застилая видимость.

У меня появилась надежда, что наконец увижу то место, где терял дыхание, и разберусь, из-за чего это происходит. Шлем работал неплохо, мне даже удавалось различить небольшие камешки под ногами и комья темной свалявшейся пыли.

Но как назло, только я почувствовал, что нахожусь на том самом месте, экран засветился ровным оранжевым светом, и изображение лабиринта с него исчезло.

Я тут же начал, гримасничая и дергая лицом, переключаться на другие экраны, пытаясь найти тот, в котором что-нибудь смогу видеть.

Не сразу у меня стало получаться, сначала включился один экран — неудачно. Ничего на нем не было видно, кроме темно-фиолетовой ряби, на втором цвет изменился на малиновый, и так дальше до рези в глазах.

Переключил, наверно, экранов двадцать, пока забрало передо мной не засветилось нежно-желтым цветом, сквозь полупрозрачную лимонную глубину с трудом удавалось разглядеть полоски огромных камней, которые все так же стояли здесь, создавая ткань лабиринта.

К сожалению, то, что удавалось разглядеть, больше напоминало плохо прорисованный пейзаж. Земля казалась тонким стеклом, под которым пряталась коварная янтарная глубина с багровыми сполохами и пятнами, готовая поглотить меня при неверном шаге.

Это походило на рисунок ребенка, в котором отсутствует перспектива и линия горизонта.

Я шел медленно и осторожно. Трудно идти по стеклу, под которым бугрятся пузырями полости, наполненные веществом, смутно похожим на кровь, а над ними кружится шафранная поземка из яичных хлопьев, сквозь которую едва проглядывают серые очертания каменных столбов, соединенных в неровную стену.

А еще мне было страшно — мое тело по-прежнему помнило, как я задыхался и умирал здесь…

Словно в ответ, меня скрутило и подбросило на пару сантиметров вверх, ноги, на которые пришелся удар, не смогли меня удержать, и я осел на землю, хрипя и задыхаясь. Оставаться на месте не стоило, здесь ждала только смерть, нужно было двигаться, и лучше всего назад…

Ноги отказали сразу, пополз дальше на руках, потом отказали и они, и я упал головой вперед. К счастью, шлем снова спас меня. Все повторялось за небольшим исключением, теперь я мог видеть в желтом непонятном цвете — к сожалению, только то, что находилось под самым моим носом.

Прошло минут десять, и я погрузился в то состояние полусна, в котором в прошлый раз смог отыскать затерянную среди звезд планету, похожую на болото, а в нем Наибу, меланхолично жующую водоросли. Вопрос черепахи был не оригинален:

— Опять ты?

Я молча развел руками, хотя в этом состоянии у меня не было ни ног, ни рук, впрочем, их не было и в реальности.

— Что-то опять не так? — Черепаха посмотрела на меня маленькими умными глазками. — Все в том же лабиринте и на том же месте?

— В этот раз хочу пройти дальше.

— Думаешь, удастся?

— Надеюсь…

— Что с тобой?

— Мое тело лежит без движения, и я не могу пройти дальше.

— Но это уже было. Просто попробуй пошевелить пальцем или крикнуть, и все восстановится.

Я вздохнул, глядя на безмятежную морщинистую мордашку черепахи, жующую водоросль, и меня потянуло куда-то в сторону, потом вниз, а еще мгновением позже я оказался в своем теле, с жутким лимонным экраном перед глазами.

После нескольких попыток мне удалось пошевелить пальцем, сначала одним, потом и другими, а еще минут пять потребовалось на то, чтобы вернуть все тело. Вероятнее всего, я бы смог это сделать и без помощи Наибу, но как-то так получается, что после того, как теряю сознание, всегда оказываюсь на этой проклятой планете-болоте.

На возвращение себе тела ушло несколько минут.

Поднялся на ноги, охая от боли, а потом пошел вперед медленными осторожными шажками, мало что понимая в происходящем и не пытаясь анализировать. Главное, я прошел, а дальше… снова что-то будет не менее страшное, но если прошел, то надо идти до конца.

Не знаю, на что я рассчитывал: то ли на слепую удачу, то ли просто на то, что куда-нибудь доберусь — видимость-то по-прежнему была нулевая. Прошел пять шагов и уперся в камень, сделал пару шагов в сторону и снова уткнулся в гранит, сделал еще пару шагов и снова уперся.

И тут вдруг за спиной послышался тяжелый, гневный рев…

Почему-то этот звук пелена и шлем не спрятали, яростный рык прозвучал мощно и страшно. Я вздрогнул и остановился.

У меня сразу возникло ощущение, что появился хозяин здешних мест, какой-нибудь Минотавр или другое жуткое существо, созданное специально для защиты лабиринта. Сразу вспомнилось, что говорила Настя о сфинксе и другом опасном зверье, которое египетские боги взяли с собой…

Я побежал, точнее, попытался, потому что, когда ничего не видишь, бег не получается, зато легко приложиться лицом о камень, точнее — забралом шлема.

Рев прозвучал рядом, я оглянулся, но ничего не увидел в желтом экранном свете, пока из пелены не высунулась когтистая лапа и не ударила по моей бедной голове. Удар был мощный, если бы не шлем, думаю, череп не выдержал бы и мои мозги разлетелись бы брызгами в разные стороны, а так я просто еще раз приложился о камень.