Ранхаш медленно поднял голову и уставился на девушку. Она уже успела поправить сползшую рубашку и теперь нервно мяла кружевной ворот. Мяла своими нежными розовыми пальчиками. Захотелось слегка прикусить их подушечки, а затем осторожно отвести ткань в сторону и опять изучить мягкие и нежные очертания соблазна, который так поспешно от него скрыли.

– Господин Ахрелий просто впихнул их мне в руки, а я так торопилась, что даже не посмотрела, – дрожащий голос девчонки прорвался через пелену окутывающего его безумия, и Ранхаш попытался в него вслушаться. Слов он почти не различал, но неожиданно отметил воистину чарующие нотки в её речи. – А потом я почувствовала, что что-то выскальзывает, и меня охватил сильный жар. Один из мешочков оказался неплотно завязан, а я его ещё вверх ногами засунула. Клянусь вам, я не хотела этого!

Всё сильнее темнеющий взгляд харена очень пугал. А он ещё и молчал, продолжая пристально смотреть на её грудь с таким видом, словно хотел вырвать вросший в неё камень голыми руками.

– Я даже не знаю, что там. Могу только сказать, что камень был большим, почти с мой кулак, и сильным. Мне первое время было очень плохо, слияние шло тяжело… У меня своих сил много, телу понадобилось время, чтобы привыкнуть к их увеличению. Помните, я говорила, что у каждого материала есть свои ограничения? – Майяри будто бы пыталась оттянуть время, заговорить мужчину. – У живых тел тоже есть свои ограничения, но они могут привыкнуть.

Ограничения… Камень? Ранхаш с большим трудом вспомнил светящееся пятно. Сейчас его видно не было, но воображение нарисовало лёгкое сияние, вытекающее из-за кромки ворота. Да, камень… артефакт… До мужчины постепенно стала доходить суть сказанного, но в ушах продолжала стучать кровь.

– Харен, я не говорю, что поглотила именно часть «Смерти хайнеса». Я, право, не знаю, что там было, и сказать это может теперь только Деший. Но, вы знаете, эта дурнота… она похожа на то, что со мной было, когда я только поглотила камень. Может быть, если носитель является частью того, что теперь во мне, я воспринимаю его как новую часть себя, и мне плохо, оттого что сил опять стало слишком много. Я только предполагаю… я совершенно не уверена, что это так…

Ранхаш медленно встал. Майяри испуганно умолкла, и в тишине жутковато проскрежетало по полу отодвигаемое кресло. Мужчина обогнул стол, неспешно подошёл к девушке и, подняв руки, ухватился за тесёмки её рубашки. Потянул за них, Майяри невольно шагнула к нему. Перекинул одну ленту через другую и затянул. Аккуратно сложил одну шёлковую завязку кольцом, потом другую и невыносимо медленно, словно бы с большим трудом, завязал бант.

– Что случится, если вы поглотите и носитель? – тихо спросил оборотень, с жутковатой заботой оправляя кружевной воротник.

Майяри сглотнула.

– Он мне не нужен, – почти неслышно выдохнула она. – Во мне сил в сотни раз больше, чем в нём.

– А надпись? – харен принялся застёгивать пуговички на платье. Одну за другой. Казалось, ему очень тяжело даётся это незатейливое занятие. Майяри подумала, что он едва сдерживается, чтобы не придушить её.

– Её можно вырезать и на мне. Нужен только ключ и…

Пальцы мужчины вцепились в так и не застёгнутый до конца ворот и подтянули девушку ближе. Сам харен склонился ниже и почти ей в губы прошептал:

– Вы больше никогда и никому об этом не расскажете. Я забуду то, что видел. И вы забудете. Ясно?

– Спасибо… – Майяри не могла поверить своим ушам.

Он мог убить её. Если она действительно поглотила «Смерть хайнеса», то именно она теперь этой смертью и является. Он мог убить её ради общего блага, ради спокойствия всей страны. Но он велел просто забыть.

– Спасибо… – опять прошептала она и замерла.

Горячие мужские пальцы огладили её шею, поднимаясь вверх, к вспыхнувшим огнём ушам. В глазах потемнело. Но не от страха. Нет, это было что-то другое…

– А теперь, – серебристые ресницы слегка затемнили жёлтые глаза, – теперь, госпожа Майяри, пожалуйста… я вас очень прошу… идите спать.

И он отпустил её, даже слегка оттолкнув от себя. Ещё несколько секунд Майяри ошарашенно смотрела на него, а затем выметнулась за дверь. Она уже не увидела, как мужчина дёрнулся за ней, но всё же остался стоять.

Дверь мягко клацнула, оставляя Ранхаша наедине с проснувшимся безумием.

Развернувшись, оборотень деревянной походкой дошёл до стола и, склонившись, опёрся на него. Тишину нарушил треск дерева: когти и пальцы сминали столешницу. Но этого оказалось мало, чтобы выплеснуть возбуждение и напряжение, что распирали его.

Он видел её обнажённой. Видел не раз. Мог даже в деталях вспомнить мягкие очертания низа её живота и каждый символ кошмарной татуировки. Мог по памяти нарисовать её ноги. Беспрепятственно мог вообразить плавный и изящный изгиб её спины, рельеф мышц и очертания позвонков и рёбер. Так почему он раньше не испытывал ничего подобного? Почему именно сейчас его накрыла такая тяжёлая волна плотского желания? Что изменилось? Что изменилось в нём самом?

Ранхаш не был склонен врать себе и искать оправдания. Что-то произошло именно с ним. Его не соблазняли, его не приманивали ни чарами, ни зельями. Причина желания где-то глубоко внутри него. Майяри привлекает его как женщина и привлекает с такой силой, что он невольно вспоминал себя в двадцать-тридцать лет, когда он, юнец, совершенно не мог себя контролировать. Что он увидел в ней, раз едва не сошёл с ума несколькими минутами ранее?

Перед глазами опять предстала Майяри. Строгая, смотрящая уверенно и с упрямством. Отстранённая, словно бы и недосягаемая. Загадочная… нет, не загадочная! Прячущаяся. Внутри себя она скрывает множество других Майяри, с которыми он не знаком. Рассудительная и в то же время взбалмошная. Жёсткая, но порой такая мягкая, что и не тронуть. Одетая.

На этом связные размышления прервались. Платье с воображаемой Майяри просто упало, и память услужливо нарисовала её худенькое тело. Ранхаш невольно подумал, что сейчас она наверняка выглядит несколько иначе. Благодаря усилиям домоправителей и Шидая девушка немного поправилась. Но всё же он видел женщин более соблазнительных, так почему сейчас ему кажется, что тело госпожи Майяри невероятно пленительно?

В дверь постучали, и Ранхаш похолодел, вообразив, что в коридоре опять стоит Майяри – его мучение.

– Господин, – раздался тихий голос Рладая, – мне можно войти?

– Да, – харен вытащил пальцы из стола, с облегчением отмечая, что спокойствие возвращается к нему. Возбуждение и напряжение продолжали гореть в груди и паху, но мириться с ними было уже проще.

Переступив через порог, помощник тщательно прикрыл за собой дверь и коротко отрапортовал:

– Мы его нашли.

– Отлично. Веди, – Ранхаш стремительно развернулся и направился к двери.

Глазам Рладая открылся покорёженный стол, и оборотень с недоумением воззрился на него. Господин уже переступил порог кабинета, когда до него дошло, что столешницу покрывают борозды от когтей.