– Харен, – обеспокоенно позвал он.

Ранхаш остановился и холодно взглянул на помощника.

– Живо пошёл вперёд, – сквозь зубы скомандовал он, и Рладай рванул прочь из кабинета.

Сквозь грубо сколоченный пол доносились звуки гулянки, развернувшейся на первом этаже трактира, но в самой комнате стояла угнетающая тишина. На одном из двух стульев за покосившимся столом беспокойно вертелся щуплый мужичок довольно отталкивающей наружности. На тонкой шее сидела маленькая голова, щёки покрывала редкая щетина, один глаз закрывала мутная плёнка, а второй имел блекло-голубой цвет, светлые волосы были стрижены так коротко, что сидящий казался лысым. Вид у него был несколько измождённым, тело – худым, костлявым, с сильно выделяющимися суставами. Одет же мужичок был в какое-то тряпьё и драный полушубок.

У окна и двери стояли ещё двое мужчин, куда более крепких и хорошо одетых, с мрачной решимостью смотрящих на мужичка за столом. Тот сильно нервничал и переводил испуганный взгляд с окна на дверь и обратно, впрочем, не брезгуя украдкой осмотреть и пол с потолком. Последний вызывал у него даже больший интерес, но охранники делали вид, что не замечают этого.

– Музыки, моз, договолимся? – в очередной раз попытал удачу пленник. – Я з заплатю. Скока хотите заплатю.

Те делали вид, что южносалейского не понимают. Особенно в таком косноязычном виде. Но мужичок не сдавался. Вскочив, он замахал руками и заговорил быстро-быстро, плюясь слюной и проглатывая окончания слов:

– Хотьте камни? Длагоцен камни? Не, вы откасыватесь. Я сичас схозу и принес их, а…

– Сядь, – тяжело велел тот охранник, что стоял у окна, и мужичок послушно плюхнулся на стул.

В дверь раздался стук и после небольшой паузы повторился ещё раз. Мужчина у двери открыл затвор, и внутрь, слегка хромая, зашёл невысокий мужчина с капюшоном на голове. Следом за ним зашёл более высокий оборотень, но плюгавый бросил на него только мимолётный взгляд, безошибочно определив главного. И не ошибся. Первый мужчина сел на стул напротив него и скинул капюшон с головы. На пленника уставились холодные жёлтые глаза, и тот посерел. Единственный его зрячий глаз вытаращился в уже непритворном страхе и изумлении.

– Доброй ночи, – спокойно пожелал харен. – Сюсюкающий Лой, верно?

– Ба, да со таким вазным лисам нузно от таки мелково как я? – изумился Лой. – Ишли не осыпаюсь, сам клава сыска?

– Рад встрече, – холодно отозвался Ранхаш. Он понимал, что после назначения его каждая собака в городе будет знать, но такая известность его не очень радовала. – Рладай, останься, остальные выйдите.

Лой дождался, когда охрана выйдет, и поинтересовался:

– И со нузно увазаемому госпосину?

– Что может быть нужно главе жаанидыйского сыска от самого известного вора в этом городе?

– Ну со вы? Какой вол?! – заюлил Лой. – Это всё недлуги влут!

– Я изначально хотел поручить вашу поимку одному из подчинённых, но после наглого ограбления банка на главной торговой улице, – Лой возмущённо округлил глаза, мол, при чём тут я, – решил, что мои собственные оборотни быстрее найдут возможность с вами познакомиться, а то жаанидыйским сыскарям уже седьмой год это не удаётся.

– Да если пы я знал, со они заздут знакомсва со мною, то сам пы присол! Но какие оглабления, о тём вы?

– Господин Лой, не будем кружить, – у Ранхаша действительно не было настроения на долгие разговоры. – Я могу весьма надолго отправить вас на каторгу или даже на плаху. Но думаю, каторга в компании знакомого вам Дроя Резвыша будет куда лучше.

Лой посерел и заискивающее улыбнулся.

– Ню-ню, хален, к тему такие нелвы! Мозет, мы договолимся?

Ранхаш Вотый был известен своей неподкупностью и непредвзятостью, но Лой всё же чувствовал, что не просто так их первая встреча состоялась в таверне, а не в тюремных застенках.

– Может, и договоримся, – косноязычие вора оказалось заразным, и Ранхаш едва сам не перешёл на сюсюканье. Вовремя опомнился, но произнёс слова так чётко, словно издеваясь. – Нужна мне от тебя одна услуга.

– Дя холосего госпосина всё, со уготно.

– Мне нужно, чтобы ты украл из жаанидыйской сокровищницы две вещички, – прямо заявил харен.

Лой шипяще присвистнул, а Рладай уставился на господина с непередаваемым изумлением.

– Я готов предоставить всё, что тебе для этого потребуется, и потом дать месяц форы, чтобы ты убрался из столицы и, возможно, вообще из страны.

– Холосенькое дельце, – одобрительно протянул Лой. – Как пы мне хоселось знать, затем вам это, но…

– Но, – голос харена посуровел. – Так ты возьмёшься?

Мужичок с сомнением посмотрел на него. Испуг и нервная дрожь сменились деловитой задумчивостью, которая, кстати, более подходила его лицу. Несмотря на убогий внешний вид, он больше не вызывал брезгливую жалость и не производил впечатление униженного создания. Притворяться жалким, слабым и убогим порой очень удобно. И вообще всегда удобно, когда тебя недооценивают.

Браться за дело, за которое тебе даже не заплатят, было, конечно, обидно. Но попасть на каторгу к Дрою Резвышу, который обещал при следующей встрече выбить ему единственный зрячий глаз, тоже не очень хотелось.

– Со нузно в сокловиснице увазаемому госпосину?

– Перекрестье Хведа и Тумарианский бриллиант.

– Ню вы самахнулись! – качнул головой Лой.

Сам он не раз подумывал о Тумарианском бриллианте – огромном камне редкой красоты и прозрачности. Но вот покупателя на такую дорогую цацку поди ещё найди.

– Пелекьестье какое ис? Их зе стуки тли тока в сокловиснице.

А всего известно около семи перекрестий, сделанных самим Хведом для его самых преданных учеников.

– Самое целое. Его нужно будет подменить. Перекрестье на замену тебе передадут через три дня.

У Лоя так и чесался язык спросить, зачем подменять одно перекрестье Хведа другим. Цена у него бросовая, в сокровищнице-то место занимает только как историческая ценность и важность имеет только для чудаков-коллекционеров, готовых выбрасывать огромные деньги на вещи, которые того не стоят.

– Через пять дней эти артефакты должны быть у меня.

Вор не возмутился, только задумчиво поскрёб щетинистый подбородок. В сокровищнице он уже как-то бывал, проворачивал одно дельце. Умудрился даже без огласки, хранители до сих пор пропажи не хватились. А прошло уж года три.

– И должны объявить только о пропаже бриллианта, – харен проникновенно посмотрел на вора. – Если пропадёт что-то ещё – до каторги ты не доживёшь.

– Э-э-э, госпосин, – Лой застенчиво потёр ладошки, – как пить дать не доситаются сего-то. Сами умыкнут, да и я там бывал узе…

– Что именно?

– Блос Аухии, лубин Сумелечный Закат и эглет хайнеси Одиваи… ну, блоска такая на голову.