Мои мысли блуждали в поисках ответа на множество вопросов, но тут зазвонил мой мобильник. «Номер скрыт», – сообщалось на табло. Я виновато улыбнулась Фреду, и парень понял, что мне надо остаться одной.

– Ладно, – пробурчал он. – Мне пора.

Я окликнула его, когда он был уже в дверях.

– Фред!

– Чего?

– Мне очень жаль…

– Да ладно, не парься, – успокоил он, не сразу сообразив, о чем я говорю.

– Я хочу сказать, мне жаль, что все так сложилось…

Он только пожал плечами и поплелся по коридору к лифту. Я смотрела ему вслед, когда анонимный звонок вдруг прервался, оставив голосовое сообщение:

«Эль, это – Ребекка. Ребекка Сибони. Я в курсе, что вы с Соней меня разыскивали… Я должна вам кое-что объяснить. На самом деле, для меня важнее поговорить с тобой. Тут есть небольшой ливанский ресторанчик на углу улиц Руа-де-Сисиль и Фердинанда Дюваля. Для выходцев из Ливана. Я буду там к восьми часам. Прошу тебя, приходи одна, пожалуйста. Да скорого».

Попросив Хлою передать Дэвиду, что я уже ушла, я вскочила в такси, оплаченное за счет телеканала. Я прибыла на место чуть раньше условленного времени. Всего лишь несколько месяцев назад я не знала этот квартал, пока не попала сюда вслед за Соней. Чтобы не скучать, я стала рассматривать витрины соседних магазинов. Мне показалось, что все они, как на подбор, отвечают моим вкусам. Каждая вывеска, любой товар отражали мои привычки и соответствовали нынешней ситуации: в магазинчике «Для смелых дам» продавали очень откровенные модели роскошного нижнего белья, рядом, в «Уникальном смысле», предлагали духи на выбор и на заказ, недалеко был «Кукольный дом», где, как и положено, продавали игрушки, в том здании, где совсем недавно располагалось наше агентство, теперь находились два маленьких бутика: в одном торговали эротическим нижним бельем, в другом – секс-игрушками.

Соня однажды призналась мне, при каких обстоятельствах начала коллекционировать сексуальные игрушки. На факультете у нее была подружка, шведка, девушка довольно свободных нравов. Это она как-то дала ей розовый пластмассовый вибромассажер, маленький, но достаточно эффективный. Так как Соня знает английский, мягко говоря, не слишком хорошо, она не совсем поняла, о чем говорила Дженни, шведка, когда давала игрушку. Моя подруга простодушно решила, что та делает ей подарок, и значит, вещь совершенно новая. А шведка дала ее на время, только побаловаться. Соня использовала игрушку по назначению и несколько раз кончала с этой маленькой штучкой, такой безобидной на вид, пока не догадалась, что шведка раньше пользовалась ею многократно. Новость должна была бы отвратить Соню от секс-игрушек, от Дженни и вообще от секса, но ее интерес к этой сфере, напротив, возрос до небес. Она так и не вернула вещицу шведской подружке, та, кстати, не обиделась и согласилась оставить ее Соне насовсем.

(Рукописные заметки от 12/06/2009, написано моей рукой.)

Когда я вошла в ливанскую забегаловку, Ребекка уже была там. Из глубины зала она позвала меня рукой. С нашей последней встречи, хотя мы нечасто виделись, она совсем не изменилась: ухоженная, безупречно белокурая, страшно худая и, чтобы дополнить картину, надушенная такой дозой «Шалимара», что аромат проникал на улицу.

Ребекка делала вид, что дегустирует восточные сладости, полная тарелка которых стояла перед ней на столике. Пальцем с длинным лакированным ногтем Ребекка указала мне на кушанье:

– Хочешь ли попробовать миндальные орехи? Что-то потрясающее.

– Нет, спасибо… Я не голодна.

Конечно, я сказала неправду, но ведь я пришла сюда не ради посиделок с подружкой.

Она, в свою очередь, тоже накормила меня невыразительным и неправдоподобным враньем, что-то типа того, что несколько дней назад в каких-то гостиницах, где девушки из ее картотеки проводили время с клиентами, случились полицейские облавы. Девушки испугались, и потом им негде стало обслуживать клиентов, обеспечивать полный, так сказать, комплекс услуг. В этой связи Ребекке пришлось свернуть активность и временно закрыть заведение.

До какой степени свернуть активность – продать помещение офиса? Прервать профессиональную деятельность? Не отвечать на телефонные звонки? Какой вздор! Но я не могла вывести ее на чистую воду, поскольку мой единственный аргумент – это пиратский перехват телефонного разговора, осуществленный Фредом.

– Ребекка, а давно ли вы знакомы с Луи Барле?

Она была в замешательстве, но старалась не подать виду, как старая лиса, наученная опытом держать паузу и не моргать. Но я ясно видела, что мой вопрос ее смутил.

– Достаточно давно. А что? Почему тебя это интересует?

– Обстоятельства складываются так, что нам теперь предстоит часто встречаться, ему и мне.

Она подарила мне обворожительную улыбку, в которой я прочитала желание справиться со смущением и вернуть себе уверенность.

– Да, действительно. Мне известно о твоей предстоящей свадьбе с Дэвидом. Прими мои искренние поздравления! Ты будешь первая в списке наших девушек, кто так удачно вышла замуж благодаря агентству.

– Дэвид Барле никогда не был моим клиентом.

– Да? – бросила она с рассеянным видом.

– А услугами других наших девушек Дэвид часто пользовался?

Она избегала смотреть мне в глаза и явно пыталась уклониться от ответа на вопрос, поэтому я схватила ее руки, лежащие на столе, и крепко сжала в своих ладонях. Мне, разумеется, было сто раз плевать, был ли Дэвид клиентом агентства, пусть бы он переспал хоть со всей ее картотекой хотелок. В ее разговоре с Луи эта сторона прошлой жизни моего жениха обсуждалась довольно открыто, но не это меня интересовало.

Она бросила на меня быстрый взгляд лазурных глаз, попыталась освободить руки, но я крепко держала их в своих горячих ладонях, и Ребекка постепенно смирилась, осознав мой решительный настрой, и посмотрела на меня внимательно и с участием. Мне даже показалось, что в ее глазах отразилась вековая скорбь.

– Мне был двадцать один год, когда я познакомилась с Луи. Ему тогда только что исполнилось пятнадцать. Мы встретились на гонках, которые его мама постоянно организовывала для него и Дэвида. Из-за этого дурацкого соперничества между ними, несмотря на их кучу денег, друзей у братьев Барле в общем-то не было. Гортензия думала, что, приглашая молодых людей из хороших семей, в основном, детей их деловых партнеров, вполне комильфо, она подберет сыновьям хорошую компанию. У меня с этим обществом мало что было общего, но, за исключением меня, все остальные как-то рассеялись сами собой.

– Вы были любовниками?

– С Луи? Пожалуй, да. Он, конечно, рассердится, если узнает, что я тебе об этом рассказываю, но я очень долгое время была для него чем-то вроде спасательного круга. При очередной неудаче на любовном фронте Луи прибегал ко мне. На время. Чтобы подлечить мужское самолюбие… А потом уходил к другой, помоложе. К более свежей.