Держащаяся за огромный живот Жанна выдала глубокомысленно:

— У Розы сумеречное состояние сознания, так бывает, когда человек в горе.

Все списали на помутнение рассудка Змеевой, а мне даже посочувствовали.

Ночью я так и не уснула. Решалась моя судьба, и сейчас все зависело только от меня, моего выбора. Днем я тоже не находила себе места. В надежде, что общение с Матвеем поможет определиться, пошла к соседям в гости. Прямота, открытость мужчины действовала на меня положительно, рядом с ним я успокаивалась.

Увы, меня ждало разочарование. Матвея с дочерью не оказалось дома. Собранные в спешке вещи подсказали, что они сбежали ночью, воспользовавшись суматохой. Дверь осталась открытой, на столе лежала связка с ключами. Ушли по-английски.

Сжав в кулаке брелок в виде миниатюрного волчьего хвостика, я оглядела гостиную в поисках прощального письма. Ничего! Даже записку не удосужился написать. Пожалел парочки слов для меня… Я, конечно, поддерживала его и Аврору, не планируя получить благодарность, но то, что моя помощь не стоит даже элементарной вежливости, оказалось неожиданностью.

У меня был номер телефона Авроры, но звонить самой?.. Нет, гордость не позволит.

Я долго не могла отойти от обиды. Горько до слез!.. Неужели Матвей посчитал меня недостойной объяснений? Неожиданно и странно, ведь о нем я была лучшего мнения, восхищаясь его удивительно твердым, непреклонным характером и внутренней силой.

А еще, можно уже признаться самой себе, мне он нравился. Вопреки доводам разума нравился. Я, ведьма, всерьез запала на обыкновенного человека…

И самое смешное: я надеялась, что он и демон — одно лицо. Обхохочешься, как смешно!

Что это не так, можно было понять хотя бы по тому, что к Матвею я испытывала платонические, возвышенные чувства, а к демону тянуло физически… И если бы они оказались действительно одним мужчиной, я бы поехала в «Дежавю» через семь дней. Ох, да я бы пешком туда подалась, если бы из строя вышел весь транспорт!

Испытав очередной приступ разочарования, поняла, что не могу оставаться в Темных Водах. И хотя Стеллы больше нет, я задыхалась в родном городе, испытывая к нему едва ли не отвращение.

Пользуясь отсутствием Германа, я собрала вещи для побега. Снова. Вот только теперь я планировала сжечь мосты.

Откладывая в отдельную стопку то, на что планировала повесить отсроченное заклинание тлена, заглянула в сумочку, с которой была на смотринах. Конверт с фотографиями сестры и племянниц… Я совсем о нем забыла!

Немного поколебавшись, распечатала его и с ясной печалью в душе полюбовалась на крохотных малышек. А сестричка раздобрела… Правду говорят, что счастье распирает женщину. О, а это что? Арина соизволила написать мне записку?..

Увы, написала мне не она.

Неугомонная дамочка… Как же она меня достала! Как бы действительно к отчиму не наведались — от одержимой какой-то идеей ведьмы всего стоит ждать. И лучше я предупрежу Ричарда, чем он встретится с посланниками Беркутовой без подготовки.

Решено! Я еду в США. Предупрежу отчима и немного погощу у него, ведь он столько раз звал к себе, а я все отказывалась, что теперь даже стыдно. Бонус поездки — я буду за океаном, когда подойдет время встречи с демоном, иначе сама не замечу, как сорвусь к нему. А меня уже тянуло, тоска накатила спустя всего несколько часов после расставания.

Вспоминая прощальные поцелуи, коснулась губ кончиками пальцев — и меня словно током ударило.

Я вспомнила. Ох, что я вспомнила, демон меня раздери!..

…паникуя, я попятилась. Налетев на ротанговое кресло-качалку, чуть не упала.

— Не надо меня бояться, Вероника, я не причиню тебе зла. — Демон, приблизившись, обхватил мое лицо ладонями. — Прости.

Закономерный вопрос «За что?» задать не успела — его губы захватили в плен мои и не выпустили, пока у нас не закончился воздух.

— Прости, сердце мое, но я вынужден спросить.

Обхватив одной рукой мой затылок, второй ласково гладил по спине. Глаза же требовательно смотрели в мои, не давая разорвать контакт взглядов.

— Что спросить?..

Я понимала, о чем речь, но не хотела верить. Все-таки угодила в ловушку, повелась на ласку и нежность. Дура!

Как ни трепыхалась, вырваться не дал. Глядя в глаза, Мэйтус властно потребован:

— Скажи, где кулон Верховной?

— На острове. Прямо у портала. Под одним из камней.

Я не узнавала свой голос, настолько равнодушно-механически он звучал.

Он нежно погладил меня по затылку и с наслаждением запустил пальцы в мои волосы.

— Конкретнее, Ника.

— Ориентир — крайняя скамья. От нее нужно отсчитать пятый большой камень. Кулон засыпан землей и мелкими камушками.

— Благодарю, любовь моя, ты умница, — похвалил брюнет, стискивая руки на моей талии. — А теперь забудь наш разговор до завтрашнего дня. Видишь, Ника, я с тобой честен, я возвращаю воспоминания о моем неприглядном поступке. И если я пришелся тебе по сердцу, если тебя тянет ко мне, прости и приди на встречу.

И он прижался к моему рту в жадном, быстром поцелуе.

Когда оторвался от моих губ, в голове немного звенело. Я чувствовала себя пьяной. Даже не подозревала, что бывают такие поцелуи — крышесносные и без приворотного зелья.

Он смотрел на меня так, как будто не мог наглядеться. И в золотых глазах я видела сомнения и грусть…

Разумеется, он грустил! Он влез мне в голову, чтобы узнать, где пейнит. Но как он это сделал?! И почему не провернул приемчик над Викторией еще несколько лет назад? Тогда бы он знал, что камень нужно искать на острове, а не в коттедже и гараже Германа. Не успел из-за мужа Вики? Или она оказалась хитрее, чем я?

— Мерзавец, какой же ты мерзавец, Мэйтус!

Я без сил опустилась на кровать, нечаянно столкнув на пол стопку с платьями, которые планировала забрать. После такого я точно не пущу его в свою жизнь, пусть себе ищет другую дуру! Все, решено! Прощаюсь с мужчинами, которые меня обидели.

Но прежде, чем я шагну в новую жизнь, следовало разобраться со старой.