У коротко стриженного брюнета оказались резкие черты лица. Высокий лоб, нос с горбинкой, четко обозначенные скулы и чувственные губы. Подбородок несколько массивнее, чем требовалось, придавал облику суровости и солидности. Молодой мужчина, на вид чуть за тридцать.

А еще его желтые глаза нечеловечески красивы — ассоциация с расплавленным золотом никуда не делась. Именно цвет придавал его внешности экзотичности.

— И как я тебе, Вероника? Нравлюсь? — поинтересовался он насмешливо.

— Твои глаза… Впервые вижу такие, они необычны. — Я запнулась, отводя взгляд. Говорить в таком положении, когда он все еще прижимался ко мне, сложно. — Но где когти и шипы?

— Когти и шипы — боевая трансформация. — Он хмыкнул и, накрыв мои губы легким поцелуем, прямо в них прошептал: — Я чувствую твое разочарование, Вероника. Кого ты хотела увидеть вместо меня?

— Никого.

Он медленно провел пальцем по моей нижней губе. Провел так, что ее закололи иголочки. Волнительно-приятные ощущения. И дыхание враз перехватило.

— А еще я чувствую, когда мне врут, моя девочка, — поставил в известность искуситель.

— Не важно, кого я думала увидеть.

Мне стало не по себе. Я ошиблась, придумав себе невозможное, как бы из-за моих буйных фантазий не пострадал невинный человек.

В голосе демона зазвучал металл:

— Позволь решать мне, Вероника. Итак, кого ты надеялась увидеть под иллюзией?

Наваждение почти схлынуло. Остро захотелось влепить лежащему на мне мужчине пощечину.

— Встань с меня! И так почти раздавил!

На удивление он подчинился. Плавным движением вскочив на ноги, подал мне руку, не спрашивая, нужна ли мне его помощь. Секунду спустя выяснилось, что нужна — нещадно болела поясница.

— Вероника, когда я о чем-то спрашиваю, лучше ответь.

— Ага, уже бегу, сверкая пятками, выполнять твои распоряжения, мой господин!

Я была зла, как тысяча одержимых. Никогда еще не получала подобных «ранений» на любовном фронте.

Демон довольно улыбнулся:

— Не надо церемоний, любимая. Достаточно обращения «дорогой» или «любимый».

— «Любимый»?! — взбеленилась я. — Имени твоего не знаю, а хочешь, чтобы называла любимым?!

Определение «гад демонический» благоразумно оставила при себе, продолжая мысленно костерить.

Глаза мужчины сверкнули радостью.

— Меня зовут Мэйтус, любимая, но можешь называть «господином», раз тебе нравится, — великодушно разрешил самозванец и попытался обнять.

Я отскочила вбок и поморщилась — спина ныла нещадно.

— Что с тобой, Вероника?

Насмешливость сошла с него, как шелуха, оставив непритворную тревогу.

— Ничего!

Мое бурчание не убедило — он силой развернул к себе тылом и присвистнул. И в тот же миг на мою пострадавшую поясницу опустилась прохладная ладонь, а на живот — другая, только теплая. Я вырывалась, но без толку.

— Тихо! Потерпи, дай полечить тебя, — раздраженно бросил демон.

Я затихла, когда ощутила приятную волну холода, унявшую саднящую боль.

— Готово, — объявил злодей, неожиданно умеющий исцелять. — В следующий раз будем заниматься любовью в постели.

— Следующего раза не будет, — возразила я спокойно.

— Посмотрим, ведьмочка.

Дернув в свои объятия, грубо поцеловал, опустив по-хозяйски ладонь на мою попу. В ту же секунду волна возбуждения прошлась по мне цунами. Окончательно разомлеть в его сильных руках я не успела — демон внезапно застыл. Оторвался от моих губ и поднял с пола платье. Встряхнул — и с него исчезли все морщинки, складки и пыль, как будто я только что достала его из шкафа.

Вручив мой белоснежный наряд, тихо произнес:

— У тебя гости, Вероника.

Подхватив свою одежду, мужчина, как был обнаженным, выскользнул через черный ход на улицу.

В моей памяти надолго отпечаталось видение треугольника спины, крепких ягодиц и длинных ног. Я даже головой потрясла, чтобы избавиться от соблазнительного зрелища.

* * *

Ошарашенная и возбужденная ведьма, безумно восхитительная и желанная ведьма, осталась в доме. Он же, окунувшись в теплую, словно парное молоко, августовскую ночь, без спешки оделся.

Вероника легко приняла факт, что он дамониец и «теневой» инквизитор, и соврала, что внешность под иллюзией ее не разочаровала. И тем самым, смешно сказать, она пробудила в нем ревность к неожиданному сопернику. Подумать только, его ведьма запала на заурядного человека! Придется доказать, что дамонийцы лучше.

На лице наблюдателя играла улыбка, и он подозревал, что подчиненные назвали бы ее глупой. Что ж, от любви теряют рассудок, и с этим придется смириться. И как после последнего разговора пытаться понять Веронику? Правду говорят: выбор девушки, кому она вручит свое сердце, не поддается логике, не высчитывается с помощью самой мудреной формулы.

Личину возвращать сложнее, чем сбрасывать. Прогнав забавляющие его мысли, Мэйтус сконцентрировался на заклинании. Следовало спешить к неожиданному визитеру — сама Вероника может не справиться.

Вскоре иллюзия крепко прилипла к нему, пряча за внешностью Германа Волкова резкие черты и пугающий взгляд золотых глаз.

Гости… я ожидала увидеть кого угодно. Да хоть внезапно вернувшегося Германа!.. Но на пороге стояла Роза Змеева.

— Поговорим, Вероника?

Я поморщилась: этот вопрос мне задавали уже второй раз за вечер.

— О чем, Роза? Что я нарушила правила, уйдя с озера раньше времени?

Включив в гостиной свет, я немного щурилась после темноты и магического освещения, более мягкого для глаз, чем искусственное.

— Чхать я хотела на правила, — отмахнулась ведьма. — Меня интересует, что происходит с тобой?

— Вы о чем? — удивилась я, недоуменно всматриваясь в ее бледное лицо.

— Ты изменилась, стала сильнее. Я хочу знать почему.

К слову, Змеева и сама изменилась: плечи распрямлены, подбородок приподнят. Вдобавок она в белом. Понятно, что траурный цвет — дань традициям, и все же показательно, что ведьма как будто подросла и помолодела после смерти сестры.

— Я каждый день теперь купаюсь в Темном. Наверное, потихоньку раскачиваю резерв?

Не солгала, о чем Розе прекрасно известно. Жаль, на преодоление страха ушло слишком много времени — целых восемь лет.

— Сомневаюсь, что помогло озеро — слишком разительные, быстрые изменения. — Ведьма исподлобья смотрела на меня, поглаживая алый кулон указательным пальцем. — У меня есть теория, Вероника, но она пугает меня саму. Надеюсь, ты не совершила ошибку, что и я в молодости…