Комната оказалась просторней той, где отлеживался Гром. Принцесса сидела на кровати спиной к нему и расчесывала волосы, рядом с ней лежало бледно-желтое платье; гарг сидел в углу у окна, чуть высунув мордочку из рюкзака. Эли повернулась на шум. Белая ночная рубашка с завязками на шее шевельнулась, длинные черные волосы на мгновение всколыхнулись невысокой волной над плечами; губы приоткрылись.

Не нужно никаких слов! Он не хотел сейчас ни о чем говорить, а желал лишь прижаться к ней, вдохнуть запах ее волос, прикоснуться к ее стройному телу. И Эли уловила его желание, приближаясь к нему тихо, почти беззвучно.

Мэйт принял ее в свои объятия, чувствуя, что слабеет и пьянеет. Но это была божественно приятная слабость. Принцесса встала на цыпочки, чтобы поцеловать его, и прижалась к нему крепко-крепко, словно в последний раз. По его телу покатилась волна возбуждения.

Теплые и нежные ладони принцессы ласкали его шею и щеки, а мэйт сжимал ее бедра. Потом он глубоко вдохнул, ныряя в океан запаха ромашки и любви. А Эли продолжала целовать его, не прерываясь ни на миг.

– Послушай, я… – начал мэйт, но принцесса приложила палец к его губам.

Габриэль замолчал, а Эли сбросила ночную рубашку. Взяла его за руку и, горячая и обнаженная, потянула к постели. Он, глядя на ее голое желанное тело, был не в силах сопротивляться. Он был слишком пьян от счастья, чтобы сопротивляться.

Они опустились на кровать. Он хотел прижаться к ней, взять ее прямо сейчас, торопливо снимая одежду. Но, когда он уже был нагим, Эли вдруг опрокинула его на спину и прижала его руки к кровати…

Ему показалось, что он качается на легких морских волнах, а над ним простирается ясное голубое небо. Тревоги и сомнения, тяготившие сердце, исчезали в бездне сладострастия. И ему не хотелось покидать этот чудесный океан… Ему хотелось видеть над головой чистое небо и ее счастливое лицо, касаться ее горячей кожи, вдыхать дурманящий запах ее волос…

Принцесса поцеловала его в губы и легла лицом к нему, на бок, опустив ладонь на бедро.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

– Думаю, какая же ты красивая. И что изгибами твоего тела можно любоваться вечность. – Он грустно улыбнулся. – А еще думаю о том, что боги не подарили этому миру заклинание, способное в один миг перемещать людей куда бы они ни пожелали.

– И куда бы ты хотел меня переместить?

– Подальше отсюда. На острова.

– Ты что – хочешь меня убить? – усмехнулась Эли. – Как же твоя магическая защита? Не забыл, ведь я – бездарь?

– На Безымянном острове ее нет, иначе мы с вами не могли бы вести торговлю.

– Расскажи мне о нем.

– Тебе он вряд ли понравится.

– Почему?

– Потому что, по сути, это большой и шумный рынок на ма-а-аленьком клочке земли. Настолько маленьком, что все торговцы даже не помещаются. И многие торгуют на воде возле острова. Там нет ни дворцов, ни крепостей, ни садов, ни лесов. Ничего, кроме галдящей толпы народа. Корабли приходят и уходят. Туда-сюда. Туда-сюда. – Мэйт поводил пальцем вокруг ее сосочка. Потом вздохнул. – Но ты права: магическая защита все осложняет. – Он сделался серьезным. – Скажи, а если бы ее не было, ты бы отправилась со мной на острова? Вместе с Янтарем, разумеется.

– Думаю, мой отец многое мне позволит, после того как я верну ему сына, – намекнула она, улыбаясь.

– Я знаю, что ты не любишь Смулау. А как ты относишься к Бессарии?

– Янтарю там было бы хорошо, – задумчиво ответила принцесса. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что перед тобой, возможно, будущий бессарийский король.

Эли не мигая уставилась на мэйта. Замерла, обдумывая сказанное.

– Но… – Она не находила слов.

– Джевехард – ключник Бессарии, – пояснил Габриэль, чувствуя, как подрагивает собственный голос. – Он смертельно болен и хочет, чтобы я стал его преемником.

– Но разве тебе не нужно возвращаться на острова?.. – не понимала принцесса.

– Я собираюсь отречься от трона, – на одном дыхании произнес мэйт.

– Ради меня?! – испуганно спросила принцесса. – Я не хочу, чтобы ты…

– А я хочу. Ради тебя. Ради себя. Ради нас.

Пробуждение было жутким. Что-то звякнуло, кто-то вскрикнул. Мэйта вынесло из глубокого сна душераздирающим кошачьим визгом. И бросило в предрассветные сумерки реальности. Габриэль вскочил с кровати и, ничего не соображая, толкаемый вперед лишь инстинктами, метнулся к незнакомцу, который пытался стряхнуть с себя взбесившегося гарга.

Принцесса тоже очнулась, и они вместе налетели на незваного гостя, сбивая его с ног. Прижимая к полу, заламывая руки. Разъяренный Изгой опустился на пол, шипя и скалясь; кровь капала с его клыков, краснела на морде и когтях. Подняв раненую лапу и волоча крылья, он добрался до угла и лег на рюкзак, где принялся зализывать раны.

Мэйт с благодарностью смотрел на зверька-спасителя и еще круче заломил чужие руки, и еще жестче придавил коленями стонущего, извивающегося на брюхе чужака.

В коридоре захлопали двери, послышался топот и бессарийские крики. Первым, как ни странно, в комнату ворвался Гром. И Эли сразу вскинула на него хаппу.

– Стой, это друг! – едва успел предостеречь ее мэйт.

Вид у Грома был совершенно разбойничий. На ногах он стоял крепко, но отеки с помятого лица еще не сошли; клок порванной алой рубахи болтался на плече длинным языком.

– Друг? – переспросила Эли, не опуская жезла-гарпуна.

– Гром. Он тоже с островов. Нашел его вчера, пока вы были в купальне.

– Габриэль… Я все-таки… – Гром раздувался от счастья, подбирая слова. – Даже не знаю, то ли тебя выпороть за твой побег, то ли обнять от радости.

– Пожалуйста, не сейчас.

– Помочь? – наконец предложил Гром.

– Неплохая мысль, – ответил мэйт, и старый отцовский друг сел на ноги чужака.

В дверном проеме возник Оливер, сжимая меч и удивленно хлопая глазами.

– Тот, что на полу, тоже твой друг? – поинтересовалась принцесса, наконец-то опустив хаппу.

– Понятия не имею, кто он такой. Эй, ты кто? И как сюда пролез? Через окно?..

Подтянулся Джевехард со стражей. Не всем хватило места в комнате, поэтому четверо из пяти стражников глазели на пойманного незнакомца из коридора.

– Вы целы? Никто не пострадал? – с беспокойством спросил чародей, осторожно поднимая с пола тонкий кинжал с изогнутой рукоятью.

– Эли? – Мэйт наконец-то встал с колен, передавая стонущего гостя в руки стражника и Грома.

– Со мной все в порядке. – Принцесса села рядом с раненым Изгоем.

Гром и бессарийский стражник связали чужаку руки за спиной и усадили его у стены. Габриэль склонился над ним, чувствуя его ненависть и страх. Молодое бледное лицо чужака было изрыто царапинами, с разорванной губы и из-под взъерошенных темных коротких волос текла кровь. Текла и капала, пятная серые одежды незваного гостя.