К несчастью, Габриэль понимал, что материнская забота со стороны Джевехарда объяснялась не только известным на всю Андрию восточным гостеприимством. Смуглый и лысый маг чего-то от него хотел. Видимо, после весточки от Ивы чародей ждал, когда они с Эли прибудут в Пантал. И готовился, нагревая купальню и заставляя служанку взбивать перины, чистить до блеска посуду и лепить лепешки. Поэтому можно было смело спорить на Змея и даже на трон Семи островов, что восточный чародей попросит (а может, и потребует) чего-нибудь от одного из своих гостей. Но чего именно, Габриэль не представлял. И, несмотря на неуемное любопытство, не торопил события, давая Эли и ее брату насладиться трапезой в кои-то веки за настоящим столом со скатертью.

Спустя пять мьюн обе чаши опустели, и Джевехард вновь вызвал служанку, чтобы та убрала со стола. После чего поднялся и обратился к принцессе:

– О, прекрасный цветок Гардии, надеюсь, вы простите мне мое желание побыть с мэйтом наедине. Нам с Габриэлем нужно кое-что обсудить.

Принцесса посмотрела на мэйта, ожидая согласия или отказа. И Габриэль нерешительно и едва заметно кивнул. Ему не хотелось отпускать Элизабет дальше, чем на шаг. Но проклятое любопытство изводило его настолько, что он не мог не согласиться. К тому же было ясно как день, что чародея с востока не волновала исчезнувшая гардийская принцесса. Джевехарда интересовал сбежавший мэйт Семи островов. Только он.

– Конечно, – получив одобрение, сказала Эли. – Мы как раз с Оливером хотели прогуляться, – спешно поднимаясь из-за стола, проговорила она. – И заодно узнать, когда отходит корабль в Олдию.

– Прошу вас, не утруждайте себя. Ближайший корабль отходит через два дня.

– Откуда вы знаете? – удивилась Эли.

– Мне ли не знать. Ведь это мой порт и мой город, – улыбнулся Джевехард, разводя руками. – Предлагаю вам свою купальню. – Он хлопнул в ладоши. – Моя служанка вас проводит.

– Я с радостью, – сказал Оливер.

Мэйт посмотрел на брата принцессы и подал ему меч.

– Не расставайся с ней ни на миг и не своди с нее глаз, – прошептал Габриэль.

Эли взяла рюкзак с гаргом. Судя по виду, принцесса тоже была не прочь поплескаться в местной купальне. После недели, проведенной на пыльной дороге Габриэль и сам с удовольствием присоединился бы к ним. Но…

Служанка повела принцессу и ее брата в купальню. А Габриэль смотрел им вслед, пока они не скрылись. Он понимал, что в роскошном доме чародея никто не причинит им вреда. Но на сердце почему-то было тревожно.

Как только принцесса с братом ушли, маг взял со стола цепь и, чуть согнув голову, ее надел. На его груди, поверх бледно-желтого платья, закачалась золотая подвеска в форме кулака, на тыльной стороне которого была выбита замочная скважина. «О боги!» – только и мог подумать мэйт, глядя на известный ему символ – символ огромной власти. Если Габриэль ничего не путал, то восточный чародей был ключником, то есть самым могущественным человеком в Бессарии. Но почему он находился тут, в самом обычном порту, без всякой охраны? Так далеко от родного королевства… Вопросы лишь множились, а причина внимания, как оказалось, одного из самых влиятельных людей в Андрии к скромной персоне мэйта Семи островов все еще оставалась тайной.

Джевехард выпрямился в полный рост, кашлянул и спросил:

– Скажи мне, кто я?

Это какая-то проверка, понял мэйт, не слишком воодушевленный очередной загадкой, которую предложили ему разгадать. Он желал знать, чего хотел от него Джевехард и почему носил на пальце знакомый перстень. Однако решил подыграть, чтобы не показаться грубым и непочтительным.

– Ваша подвеска в виде кулака с замочной скважиной… – начал отвечать мэйт. – Сциники мне рассказывали, что такую носит ключник. То есть… вы вроде как мэнж или король.

– Rumah – так меня называют на востоке, – одобрительно произнес Джевехард, снимая цепь. – Но ты можешь звать меня по имени. Мне редко приходится его слышать.

– А где ваша стража?

– Тебе ли не знать, как иногда приятно побыть одному.

Габриэль молча согласился. А маг небрежно, как уродливую безделушку, бросил цепь на скатерть. После чего с облегчением, словно сняв тяжкий груз, сел за стол и пристально посмотрел на мэйта.

– Понимаю, тебя сейчас, наверное, мучают вопросы и раздирает любопытство, – с восторгом начал он, двигая перед собой ладонями, словно вращал большой шар. – Это чувство. Как же мне его порой не хватает!

– Зачем я вам нужен? – не выдержал Габриэль. – И ваш перстень… я уже видел подобный. У мага по имени Апсэль. Откуда он у вас?

Джевехард поднял ладонь на уровень глаз и с улыбкой поглядел на перстень.

– Я в тебе не ошибся. Ты наблюдательный. Наблюдательный, образованный, сильный и храбрый, – похвалил чародей.

А мэйт подумал, что, будь на его месте Барталд, то сейчас растаял бы от комплиментов, забыв про все на свете. В том числе и про стремление восточного мага во что бы то ни стало угодить дорогому гостю. Лесть, как и изумительно вкусное вино, была лишь одним из приемов достижения желаемого. Но что стояло за ней? Это Джевехард упорно не хотел раскрывать. Тонко намекал, ходил вокруг да около. Но не раскрывал, словно чего-то боялся…

Мэйт внимательно посмотрел на него, молча требуя ответа.

– Не переживай, Апсэль жив и здоров. Никто его не убил и не ограбил. Он сам кого угодно убьет и ограбит, если захочет. Что до этой побрякушки… – вздохнул Джевехард. – Она есть у многих магов нашего ордена.

– Какого ордена?

– Первоцвета, – ответил чародей, опуская ладонь на стол. – Полагаю, ты ничего о нем не слышал. Ведь ты с островов…

Мэйт ухмыльнулся:

– Почему же.

– Ты не перестаешь меня удивлять, – с изумлением произнес чародей. – Апсэль говорил тебе что-нибудь?

– Нет, – покачал головой мэйт и улыбнулся.

Роль того, кто загадывает загадки, а не ищет на них ответы, нравилась Габриэлю куда больше.

– Тогда откуда? – не понимал маг. – Готтилф? Ива или ее молодой любовник… как там его, Эрс? С Уку-Уку, насколько мне известно, ты не встречался.

Джевехард искренне терялся в догадках, а Габриэль был по-настоящему ошеломлен его знаниями. Готтилф, Апсэль, Ива – восточный чародей перечислил всех магов, с которыми мэйту пришлось встретиться. Назвал даже того, о котором довелось лишь слышать. Получалось, что все они… Невероятно! Впрочем, существование тайного ордена мгновение назад также казалось невероятным.

– Те, кого вы назвали… Все они из Первоцвета? – споросил мэйт.

– Да. А перед тобой – его глава. И с тех пор, как ты оказался у Готтилфа, как я получил от него первую весть, то не переставал за тобой следить, насколько позволяли мне силы.

– Старсан Сэт сейчас бы прыгал от счастья, – усмехнулся Габриэль.