– Интересно, – сказал Джевехард, задумчиво покручивая перстень. – Это от волиста ты узнал про наш орден?

Габриэль кивнул.

– И волист весьма сожалел, что настоящего Первоцвета не существует. Он думает, что это всего лишь сказки пьяных посетителей трактира. Что, однако, не мешает ему прикрывать свои преступления именем вашего ордена.

– Ах, старина Сэт, – с сочувствием произнес чародей.

– Уку-Уку – маг из Фитийского леса? – решил уточнить мэйт. – Я слышал про него от волистов.

– Он самый. Видел, что произошло в лесу. Но, к сожалению, не мог тебе помочь. Признаюсь, когда от него я узнал, что мэйта схватили волисты, то думал, что тебе конец. Ты пропал надолго… А затем чудесным образом объявился в Бордривере.

– Апсэль?

– Именно. Его ворон принес радостную новость о твоем возвращении. А еще он сообщил, куда ты движешься. Не скрою, мое сердце тогда возликовало… Потом была Ива. В итоге я оказался здесь, в Пантале, куда ты пришел вместе с ее караваном. Она прекрасно справилась со своей задачей.

– А какова ваша задача?

– Моя задача… – Чародей кашлянул в кулак. – Найти себе преемника на трон в Бессарии. И мне кажется, я его уже нашел. – Он серьезно посмотрел на мэйта. – Однако пока не знаю, согласится он или нет?

Хьол! Габриэль не знал, что ответить. Мысли путались, вспыхивали и сразу гасли, как огни в темноте. И ни одна из них не хотела обретать ясность. Мэйт опять был потрясен. Загадка наконец-то разгадана, все ее части сложились воедино. Но слишком внезапно, резко. Он оказался совершенно не готовым. Да и можно ли быть готовым к подобному? Когда он ловил намеки и слушал лесть, то, конечно, подозревал, что разговор закончится какой-нибудь просьбой. Но даже представить не мог, чего на самом деле желал маг с востока.

– Вы уверены, что я тот, кто вам нужен?

– Я редко ошибаюсь. Иначе не стал бы тем, кем являюсь. А после того как… – Он закашлял. – Как познакомился с тобой лично, лишь убедился в своей правоте. И у меня больше нет никаких сомнений, что мне удалось найти лучшего из возможных преемников. Хотя понимаю, сомнения есть у тебя. Не каждый день приходится выбирать между тем, чтобы стать мэнжем Семи островов, и возможностью сесть на трон самой могущественной восточной страны. Но поверь: если согласишься, то не пожалеешь. Сможешь увидеть Тахару, даже Даркву и много других интересных мест, о которых тебе рассказывали сциники. Ты ведь ради этого сбежал с Янтарного острова?..

Габриэль не ответил. Складывалось впечатление, что Джевехард следил за своим преемником чуть ли не с рождения.

– Но почему я? В Грэйтлэнде много других магов. Готтилф, Апсэль, Ива, Уку-Уку. Уверен, что их гораздо больше.

– Готтилф стар и безумен. Его ненавистью к бездарям можно металл плавить. Апсэль, как кошка, всегда гуляет сам по себе. И, поверь, это не самый страшный из его недостатков. Ива – да, умна. Но часто думает отнюдь не головой… Да и женщина на троне Бессарии… А Уку-Уку… – маг вздохнул. – Жаль, что ты его не видел. Иначе совершенно точно не предлагал бы его мне в преемники. Не представляю, что с ним случилось бы при виде голых степей Тахары. К лесу он привязан так же, как бессмертный мудрец к своей горе.

– Но вы же меня совсем не знаете, – справедливо заметил Габриэль.

– Это тебе так кажется. Ты умен, милосерден… Да-да, я знаю, что ты освободил рабыню Готтилфа. Ты не боишься испытаний, иначе не сбежал бы с островов. Кроме того, тебе удалось обвести старсана Сэта вокруг пальца, а значит, ты преступно везуч, – улыбнулся чародей и вновь кашлянул в кулак. – Кстати говоря, как тебе удалось сбежать от волистов?

– Не хочу вас разочаровывать, но меня просто спасли. – Габриэль бросил взгляд в коридор, где недавно исчезла Эли и Оливер. – Принцесса, что сейчас плещется в вашей купальне.

– Удивительно, – поджал губы маг. – С чего вдруг олдийскому бездарю спасать миркля?

– Старсан Сэт хотел, чтобы я убил ее отца. Или… хотя бы попытался убить. На глазах у всех олдийских королей.

– Разве ей не проще было избавиться от тебя?

– К счастью для меня, она не искала легких путей.

– Я же говорю: ты преступно везуч, – усмехнулся Джевехард.

– Но есть ведь еще что-то? Не сомневаюсь, что умных и милосердных магов немало среди членов ордена. Я прав?

– И ты еще спрашиваешь, почему я выбрал тебя? Ты… без предрассудков относишься к бездарям, любишь одного из них. А это очень важно, если хочешь править Бессарией. Кроме того, ты похож на меня в твоем возрасте. – Он закашлял, захрипел, на его глазах выступили слезы. – Аладару повезло с сыном. Мне, к сожалению, боги детей не дали… И есть еще кое-что.

Чародей поднялся из-за стола, посмотрел на окна, словно проверяя, задернуты ли они, и, тяжко вздохнув, развязал пояс. После чего осторожно приоткрыл платье на груди, к которой… присосалось нечто черное размером с ладонь.

Габриэль замер, его слегка замутило, в горле встал сухой колючий ком. Теперь мэйт понял, откуда доносился этот неизвестный горьковатый запах, сперва принятый за специи. Так пахла отвратительная тварь, присосавшаяся к телу чародея, как паразит к рыбьему брюху.

На груди мага Джевехарда, в окружении темных пятен и кровоподтеков, пульсировала самая отвратительная тварь, какую мэйту приходилось видеть. Эдакая помесь скорпиона и огромной пиявки. Тварь воткнула свои черные, блестящие и тонкие щупальца и хвост в кожу и надежно, как хорошо подогнанный доспех, сидела на чужом теле, высасывая из него соки.

– Что это за паразит? – спросил Габриэль, борясь с тошнотой.

– Если бы не этот паразит, – Джевехард осторожно провел пальцами по черному тельцу, словно поглаживая щенка, – мой прах, наверное, уже давно летал бы над Бессарией. Лекари говорят, что с ним я могу протянуть еще три-четыре года. Хотя, я надеюсь, что все-таки меньше.

Чародей запахнул платье и, затянув пояс, опустился на стул.

– Оно из… Дарквы?

– Да.

– Поэтому окна закрыты?

Джевехард кивнул.

– Чистит мою кровь. Единственный способ не сдохнуть от mati lemah… степной лихорадки. – Он кашлянул. – Вначале я не хотел, чтобы ты это видел. Понимаю, не самое приятное зрелище… Но потом решил, что между нами не должно быть тайн. Так что теперь ты все знаешь.

– Как это произошло?

– Попали в походе в песчаную бурю. Выжили немногие.

– Сочувствую, – растерянно сказал мэйт, безуспешно пытаясь вытряхнуть из головы пульсирующего паразита.

Габриэль понимал, что чародей хитер. Джевехард пустил в ход все, что только мог: сладкое вино, лесть, а теперь вот еще и жалость. Умирающему ключнику отказать куда сложнее…

– И нет никакого спасения?

– Ты – мое спасение, – улыбнулся Джевехард. – Я не для того много лет строил процветающую страну, чтобы потом какой-нибудь проходимец разрушил ее в один день. Но… легко не будет. Условия те же, что и при передаче трона на Семи островах. Формально ты станешь ключником, а я на пять… на сколько смогу, останусь при тебе советником со всеми королевскими полномочиями.