— Любовь нынче не в чести в Западном королевстве. Люди создают препятствия сами, вместо того, чтобы преодолевать то, что уготовано жизнью. И главная преграда — неискренность. Во всем, Дэр: в поведении, реакциях, разговорах и поступках. И самое страшное — неискренность в чувствах. Нужно как-то изменить это, но пока что меня больше волнует Сварт и его поступок. Он явно сделал это не для того, чтобы потешить свое самолюбие или отомстить.

— Он хотел мести, но притащил меня в горы не для пыток, — кивнул Дэр. — Полагаю, здесь замешан Кервел, которому Солнечный беспрекословно подчиняется.

— А Грозовые и Цахтал? Разве ты не станешь выполнять приказ великого предка, если получишь его?

Дэр хмыкнул.

— Прежде подумаю, Мэй. Возможно, предпочту изгнание. Но мне проще, ведь у нас большая семья и есть кому занять место главы. И Колэй ещё крепкий. Так что всё зависит от ситуации.

— Ты оправдываешь Марка? — изумилась я.

— Ты посчитаешь меня безумцем, но только мотаясь у него в подвале и испытывая адскую боль, я почувствовал, что этот идиот мне действительно дорог. Мальчишками мы ещё и не то вытворяли. Однажды решили посмотреть, кто первый замерзнет, и несколько часов сидели в проруби. Я сдался первым. — Дэр вздохнул. — Потом мне чуть ногу капканом не оттяпало — его поставили пробравшиеся в Атру браконьеры. Они били рысей и зимних львов, водящихся у Солнечных, безжалостно истребляли волков. Марк тащил меня на плечах до самого дома…

— А ваши сражения? Агна? Мама Марка?

— Они не забыты, но Марк своим поступком разрушил стены. Я верю ему, Мэй. Понимаю, для тебя это странно. Мужики, они такие… Один другому влепил — и вроде в голове прояснилось.

В повадках Дэра появилась спокойная властность, отличная от той, что была прежде. Мне-то казалось, что придется тащить его домой с помощью волков, всячески ухаживать за ослабевшим супругом. Но нет — он шел сам, да еще и меня нес. Расправленные плечи, ободряющая улыбка, и молнии. Теперь они были рядом с ним постоянно — то тонкие и едва заметные, то яркие и жирные.

Дэр обрел дар и владел грозой куда более могущественной, чем та, что принадлежала Колэю. Даже волки чувствовали это и каждый раз валились кверху пузом совсем как Топтыга. Внутренние силы Дэра соединились, появились нити свежих чувств и сил, и я ощущала, как питательны и вкусны новые энергии. Потому, наверное, мне хотелось бесконечно долго заниматься с ним любовью, и с каждым новым разом близость становилась все острее. Жаль, что посреди гор негде было развернуться — мы бы дорвались друг до друга и насытились хотя бы на полдня. А так — перехватывали голодные взгляды друг друга, когда шли рука об руку, или целовались, пока не начинали ныть губы.

По прошествии двух дней мы вышли на ровную поляну, к озеру, покрытому толстой коркой льда. И, не успела я предложить порыбачить, как из-за елок вышли несколько хорошо знакомых монстров.

Стая мебразов — огромных, уродливых, ужасно пахнущих. Их было десять, и я вспомнила слова Бирна: «Кто не бежал от одного — уже храбрец, отбился от двух — герой, смог победить троих — Бог». Но десять!..

— Назад! — приказал Дэр рычащим волкам, и те нехотя отступили за наши спины. — Ты с ними, Мэй.

— Я…

— Не перечь, милая. Держись позади.

— Их так много…

— Не больше, чем нас, — непонятно отозвался Дэр, и цвет его стал густым, а молнии оплели запястья, как змеи. Они разрастались, пуская по снегу талые дорожки, и охватили меня и волков. Когда светящиеся синие змейки коснулись ног, я ощутила, что прежнюю приятную щекотку заменила жгучая ярость. Она не была болезненной, но вызывала внутри предвкушение муки. — Не бойся. Тебя страдание не коснется, — сказал Дэр.

Мебразы нюхали воздух, наверное, раздумывая над странностями добычи, но все же решили атаковать. И я не удивилась, что они пошли на нас все разом. Первого схватила одна из молний — и зверь загорелся, но тотчас плюхнулся в снег. Однако едва он себя потушил, как его воспламенило снова. Зверь горел, но медленно, и не сдавался, пробуя подобраться снова и снова. Так досталось еще трем, а остальные шестеро попытались взять нас в кольцо. Первому Дэр метнул в глаз кинжал, и зверь умер мгновенно. Пятеро длинными прыжками, ловко и сноровисто обошли молнии, и супруг быстро глянул на меня:

— Сядь, Мэй. И обхвати волков.

Я тотчас села, вцепляясь в плотные звериные шкуры и чувствуя, как дрожит тело Одинокого. Он утробно, едва слышно рычал. Млечная скалилась, и клыки были почти такие, как у мебразов.

Но Дэр хотел все сделать сам, и я не смела спорить. Мужчина не стал ждать, что предпримут мебразы. Нас троих опутали светящиеся клубки, и подойти значило сгореть заживо. Сквозь мерцающую путаницу я видела супруга и с бьющимся сердцем ждала, что он станет делать. Бить молниями? Громом? Вьюгой?

Нет. Дэр предпочел свои собственные руки. Молотить монстров в плотных шубах не был смысла, и он бил точно в слабые места — по глазам, по носам и по горлу, а также по голове — со всей силы. Ни один из пятерых мебразов не мог подобраться к Дэру или хотя оцарапать его.

Это было грозовое искусство во всей красе. Решимость, воля и выдержка. Скорость молнии, и каждое движение как вспышка. Монстры ревели, получая один за другим удары. Возможно, они не могли убить их, но что причиняли сильную боль — это точно.

Мебразы. Они не умели сдаваться. Я поняла это, когда к Дэру устремился один из горящих зверей. Одинокий дернулся, но не посмел вмешаться, и в следующий миг вожак нашей стаи доказал, что помощь ему не нужна. Мне показалось, что рука его превратилась в меч — синий металл искрящихся звезд. Дэр просто отрубил мебразу голову, а потом достал и еще двух. Завывая, остальные бросились прочь, но убежать смог только один, да и то, он был серьезно ранен.

Дэр повернулся ко мне, и я уловила мгновение, когда глаза его изменили цвет. Казалось, он целиком состоит из призрачной синевы, но не ледяной, а небесной, Я выползла из круга молний и под начавшимся снегом обняла любимого, чтобы долго не отпускать.

Спустя время мы сидели неподалеку от места сражения. Позади догорали остатки мебразов, и волки то и дело показушно рычали в ту сторону. Мало ли, вдруг живучее зверье встанет и продолжить угрожать хозяевам?

Мы специально выбрали место за деревьями, чтобы монстры не мозолили глаза, и пили из больших кружек свежезаваренный