По взаимному согласию, мы решили ограничить наши водные процедуры одним днем. Душевное расслабление, которое они нам дали, действовало по меньшей мере еще пару часов. Лишь в обувном магазине «Эпплбис», когда я начала примерять туфли, мои мысли снова вернулись к вопросу о том, кто же на самом деле убил Лоуренса Милнера. Когда я прохаживалась по магазину в одной из предложенных мне пар, проверяя, как они сидят, я испытала непостижимое чувство, что в сценическом действе «Анны из “Пяти городов”» и заложен ключ к убийству мистера Милнера. Но что же было этим ключом?

Часть меня просто не хотела ничего знать. А поскольку имелась определенная связь между примеркой обуви и моими раздумьями о ключах и возможностях, я всерьез стала подумывать о хождении босиком.

Я проиграла драму «Анна из “Пяти городов”» в своей памяти. Я думала о каждом ее персонаже, каждом актере и сцене. И тогда я вспомнила, что отдельные сцены были вырезаны из текста пьесы. Мадам Гиртс сказала это, когда мы ехали вместе с ней в поезде. Мистер Уитли восхищался искусством Мэриэл что-то убрать, а что-то оставить в тексте пьесы. А кто-то – я ломала голову, вспоминая, кто и когда – сообщил: сцена, в которой мистер Прайс, отчаявшийся отец Вилли, покончил с собой, повесившись, была вырезана из пьесы, чтобы не представлять на сцене, как срезают веревку с петлей, но об этом событии говорили персонажи. Если первоначально, во время репетиций, его все-таки срезали с удавкой, то кто-то должен был иметь среди реквизита нож.

Сидя на задней скамье по отношению к церковной кафедре, я внимательно рассматривала из-под своего скромного покрывала людей, пришедших на заупокойную службу. Мистер Крукер расположился среди группы деловых людей, порой сбивая щелчком пыль со своего цилиндра. На одной из скамей сидели общей группой механики и рабочий компании Милнера, держа в руках кепки. Миссис Гульд, домработница Милнеров, в черной фетровой шляпе и саржевом пальто, слишком теплых для такого дня, сидела в сопровождении румяного молодого человека и молодой женщины в щеголеватом темном костюме.

Супруги Гиртсы, аккуратные и опрятные, прошествовали изящной походкой танцоров по боковому проходу, не глядя ни вправо, ни влево. Столь же грациозно они заняли места на одной из средних скамей.

Мисс Фелл, высоко подняв голову и держа в руках требник, выглядела еще более миниатюрной, идя в сопровождении мистера Рута. Последний даже специально замедлил свои шаги, чтобы не обгонять ее.

Неожиданным участником заупокойной службы оказалась Мэриэл Джеймисон, в развевающихся черных одеждах, под черной вуалью и в кружевных перчатках по локоть. Она заметила свободное место рядом со мной и проскользнула на него, когда органист заиграл реквием.

– Бестия этот паровозный машинист. Остановился в Тодмордене[90], чтобы подсадить некоего фермера. В нашем вагоне оказался какой-то немец. Он посмотрел на вывеску с названием станции и пробормотал, шокированный: «Тодморден? Смерть, убийство?[91]» Я не стала его разубеждать, сказала: поезжайте лучше в Харрогейт, если вас это пугает.

Гроб с телом покойного внесла в церковь на руках торжественная процессия. За гробом шел Родни, скорбно опустив голову, за ним – миссис Харт и Элисон. Все взгляды были устремлены на них, но не из почтения к покойному, а из удивления к живущим. Таким образом Родни публично объявлял о своей верности Элисон, что вызывало мое восхищение.

Священнослужитель с лицом, словно высеченным из камня, достойно провел заупокойную службу, восхваляя покойного как предприимчивого человека, активного гражданина города, любящего отца, ушедшего к Иисусу в расцвете своих лет, чтобы воссоединиться в лучшем мире со своей собственной женой.

– Повезло ей, – прошептала Мэриэл.

По окончании службы мы с Мэриэл задержались, давая всем собравшимся пройти вперед за гробом на кладбище.

Под портиком я сказала:

– Я не ожидала, что ты вернешься сюда, Мэриэл.

– Да я и сама этого не ожидала. Но Родни был таким прекрасным партнером в спектакле, а мистер Милнер всегда поддерживал нас. Я и решила, что должна отдать дань его памяти.

– А еще из каких соображений?

Зная Мэриэл, я не сомневалась, что у нее были для этого еще какие-то причины.

– О, Кейт. Как бы я хотела, чтобы ты не видела меня насквозь. Я должна буду ставить «Кукольный дом»[92]. Мы с мистером Уитли считаем, что из Люси получится прекрасная Нора. Я подумала, что она будет сегодня здесь.

Стоял прекрасный день, снаружи ярко светило солнце, над головами скорбящих птицы распевали серенады. Мы спустились по ступеням церковного крыльца вместе с Дэном Рутом и мисс Фелл.

– А где у нас Люси? – спросила Мэриэл, когда мы четверо образовали в конце процессии несколько смущенную группу изгоев, как будто представителей сознавшегося убийцы.

– Она подвернула лодыжку, – сказала мисс Фелл, как будто оправдываясь.

– Я навещу ее, – сообщила всем Мэриэл.

Мисс Фелл послала ей подозрительный взгляд.

Мы заняли место позади всех у открытой могилы. В просвет между фигурами скорбящих я увидела, как Элисон смахнула слезу. Экономка громко высморкалась.

Находясь позади всех, мы были лишены возможности бросить по горсти земли на опущенный в могилу гроб.

– Мэриэл! – позвала я.

Она повернулась ко мне, напрягшись и, возможно, все еще ожидая ареста за попытку ограбления.

– Что?

Мы отошли чуть подальше от остальных скорбящих, чтобы не мешать им своим разговором.

– В субботу утром, когда ты побывала у Родни, чтобы выразить соболезнования, ты рассказала ему детали того, как мы нашли тело?

– Я могла это сказать, – с опаской ответила она. – Но почему ты спрашиваешь?

– Пожалуйста, ответь мне. Это важно.

– Я сказала ему, что тело мистера Милнера нашли мы с тобой. Он, естественно, стал обо всем меня расспрашивать. Знаю, полиция просила ничего не говорить, но я подумала, что он должен знать.

Это было ответом на один из моих вопросов. Мэриэл рассказала Родни про нож, порезанные шины, про запонку. Следующим в тот день у младшего Милнера побывал капитан, старый товарищ его отца. Более чем естественно, что Родни поделился с ним этой информацией. И эти данные позже убедили полицию в достоверности признания в убийстве.

– Извини меня, – произнесла Мэриэл.

Она грациозно пробралась сквозь толпу, подошла к Родни и пожала ему руку. Бедный парень выглядел удивленным и удовлетворенным. Я подумала, что мне следует сделать то же самое, и двинулась в том же направлении. Мэриэл в это время пыталась пожать руку Элисон. Но Элисон подчеркнуто проигнорировала ее и повернулась ко мне, когда я подошла поближе.