Ллойд Джордж был полон решимости погасить скандал, вызванный присвоением Вести, Уорингу и Форресу звания пэра. Дело Робинсона было настолько грязным, что защищать его не представлялось возможным. Единственный выход — убедить его самого отказаться от звания, о присвоении которого было уже объявлено, но официально еще не подтверждено. Но когда эмиссар Даунинг-стрит прибыл в занимаемый Робинсоном номер в отеле «Савой», глухой старый мошенник сначала не понял цели этого визита. «Сколько еще?» — якобы спросил он, устало потянувшись за чековой книжкой.

В конце концов он согласился написать премьер-министру письмо, которое должно быть прочитано в палате лордов. В этом исполненном горечи письме Робинсон с достоинством заявлял, что не добивался звания пэра, что в свои восемьдесят два года он уже не стремится к подобным вещам и поэтому умоляет его величество разрешить ему отказаться от этой чести.

Король, однако, так этого не оставил. Четыре дня спустя он в довольно решительных выражениях заявил Ллойд Джорджу о своем «глубоком беспокойстве по поводу весьма неприятной ситуации, возникшей в связи с наградами»:

Уступая разъяренному королю, а также парламенту и общественности, Ллойд Джордж назначил Королевскую комиссию, призванную «разработать будущую процедуру, чтобы помочь премьер-министру давать рекомендации… по поводу лиц, заслуживающих особых почестей». Эта комиссия, председателем которой был старший[101] судья лорд Дьюнедин, выработала две рекомендации: первая — учредить специальный комитет в составе трех тайных советников, не являющихся членами правительства, который должен тщательно изучать данные всех кандидатов на награждение еще до того, как список будет представлен на рассмотрение короля; вторая — принять парламентский акт, по которому вводились бы наказания как для тех, кто обещает обеспечить награды в обмен на деньги, так и для тех, кто обещает деньги в обмен на награды.

Один из членов Королевской комиссии остался, однако, неудовлетворенным. Лейборист Артур Гендерсон, принадлежавший к партии, в чьем распоряжении никогда не было наградного списка, выразил сожаление, что его коллеги отказались расследовать предыдущие награждения и обнародовать имена и продавцов, и покупателей. Он также настаивал на том, чтобы в будущем никого не награждали исключительно за политическую деятельность. Гендерсону, в военном кабинете занимавшему пост министра без портфеля, предстояло стать министром внутренних дел в первом лейбористском правительстве и министром иностранных дел во втором. Он остался верен своим убеждениям и умер в 1935 г. просто как Артур Гендерсон, так и не получив титула. Десять лет спустя его сын, такой же стойкий лейборист, как и отец, все же стал одним из почти ста пэров, звания которым были присвоены усилиями Клемента Эттли в период с 1945 по 1951 г.

Отношение Гендерсона к подобным наградам было чересчур строгим. Уже сам факт существования Комиссии по присвоению политических наград гарантировал, что коррумпированные или другие неприемлемые лица не попадали даже в предварительный список премьер-министра, не говоря уже об утверждении монархом. Тем не менее система не была совершенно безупречной, так что небрежность или колебания трех тайных советников порой давали возможность премьер-министру платить своим друзьям за счет королевской прерогативы.

Гораздо труднее измерить эффективность Акта о наградах (О предотвращении злоупотреблений наградами), принятие которого также было рекомендовано Комиссией Дьюнедина. С тех пор как этот акт был в 1925 г. включен в Свод законов, был наказан лишь один продавец наград и ни одного покупателя. Возможно, остальные были просто устрашены объявленными наказаниями, однако в марте 1933 г. Болдуин как-то сказал другу: «Тут ко мне должен прийти один мерзавец, который говорит, что его обещали сделать рыцарем-командором Королевского викторианского ордена, если он пожертвует 10 тыс. фунтов на больницу. Он член моей партии, потому я не мог отказать ему во встрече. Я ему скажу, что он подпадает под статью за покупку наград».

То, что кто-то мог надеяться купить Викторианский орден, кавалером которого становятся по личному указу суверена, издаваемому без совета с министрами, говорит как об исключительной наглости честолюбивого соискателя, так и о том размахе, с которым торговля наградами продолжалась и после падения Ллойд Джорджа. Действуя по давно известной схеме, некий брокер заявил, что пожертвование на больницу или какое-то другое учреждение, находящееся под королевским патронажем, является пропуском в Букингемский дворец. Удивляет, однако, тот факт, что посетитель Болдуина требовал свою незаконную награду всего лишь через месяц после того, как мистер Дж. Монди Грегори стал единственной жертвой Акта о предотвращении злоупотреблений наградами, — об это было широко известно.

Сын священника, Грегори поначалу весьма преуспевал в торговле наградами. Якобы оказывая добровольную помощь таким благотворительным организациям, как Орден Святого Иоанна Иерусалимского и др., он сумел стать их советником, после чего пытался вовсю использовать завоеванную репутацию. Открыл рядом с парламентом свою контору, которая человеку неискушенному могла показаться правительственным учреждением чрезвычайной важности. Еще купил Посольский клуб, где устраивал рассчитанные на публику приемы в честь лорда Биркенхеда и находившегося в изгнании греческого короля Георга II. Он даже установил связь с Букингемским дворцом, обхаживая сэра Джона Хэнбери-Уильямса, обер-церемониймейстера дипломатического корпуса и, соответственно, одного из высших королевских придворных.

Болдуин, являвшийся премьер-министром в 1923–1924 гг., затем снова с 1924 по 1929 г., настаивал, что любое распределение наград, имеющее целью пополнение фондов консервативной партии, должно проводиться более осторожно, чем во времена Ллойд Джорджа. В торговле наградами консерваторы в то время были не менее активны, чем их либеральные партнеры по коалиции, но менее удачливы. Одной из проявленных Болдуином инициатив и было устранение из этой сферы независимых посредников — таких, как Грегори. Его друг Дж. К. К. (позднее лорд) Дэвидсон, председатель консервативной партии с 1926 по 1930 г., изобрел весьма остроумный способ справиться с мошенником. Он убедил господина Альберта Беннетта, богатого депутата и заместителя казначея консервативной партии, предложить Грегори свои услуги в качестве человека, имеющего хорошие возможности поставлять награды. Став доверенным агентом Грегори, Беннетт сумел узнать фамилии клиентов и сообщил их на Даунинг-стрит. Проведение этой тайной операции гарантировало, что ни одно имя из списка Грегори больше никогда не появится в наградных списках. Поскольку услуги Грегори оплачивались заранее, весь его бизнес рухнул.