От этой новости у меня как будто выросли крылья. Предстоящие экзамены сразу вылетели из головы. Даже получение звания подполковника как-то потеряло своё значение. Уже ничего не соображая, я выпалил первую фразу, которая пришла в голову:

– Да не надо никакой помощи. У нас вещей-то – два чемодана. Я их один донесу до этой квартиры.

– Вот молодо-зелено! Ты хоть подумал, как будете спать, на чём и из чего кушать. Нет, наверное, ключи у Семёнова лучше получать твоей жене. Она хоть сможет внятно ему объяснить, что вам нужно на первое время. Ладно, посоветуйся с ней и напиши заявку, по крайней мере мебель по нормам общежития я тебе обещаю. Всё, Черкасов, не теряй времени, иди, готовься к экзаменам.

Я опять развернулся и, печатая шаг, вышел из кабинета, в котором меня сегодня сделали совершенно счастливым. Наверное, в эйфории от таких событий я легко сдал все экзамены. Если сказать по правде, все члены комиссии не очень-то ко мне и придирались. И вот, 24 апреля я с замиранием сердца переступил порог Наркомата обороны. Какое на этот раз назначение по службе несла мне судьба, я не знал. В управление кадров вошёл уже с новыми петлицами, а в планшетке лежало ещё пахнувшее типографской краской свидетельство об окончании Военной академии имени Фрунзе.

Все эти дни я ни разу не появился у Нины. Решил сделать ей большой сюрприз, привезти сразу в новую, обставленную мебелью квартиру, и там уже похвастаться своим новым званием и назначением. В выделенной мне квартире я ещё тоже ни разу не появлялся, совершенно не было времени, да и сил тоже, всё высосали проклятые экзамены и сумасшедшая беготня по кабинетам для оформления различных бумажек.

В управлении кадров РККА со мной особо не чикались. Сразу провели к начальнику, и тот, даже не поднявшись со своего стула, тут же объявил:

– Товарищ Черкасов, приказом наркома обороны вы назначаетесь командиром седьмой противотанковой артиллерийской бригады. Она ещё не сформирована, имеется только приказ о её создании. Вот вы и займётесь её формированием, обучением людей и превращением этого подразделения в грозную боевую силу. Вы, командир молодой, энергичный, я думаю, у вас это получится, а опытные товарищи вам помогут. Всё, у меня сейчас совершенно нет времени, нужно спешить на совещание к товарищу Тимошенко.

Генерал-лейтенант поднялся со своего кресла и протянул мне руку. Я, ошарашенный его словами, как манекен подошёл и пожал его дряблую ладонь. Потом набрался смелости и спросил:

– Товарищ генерал-лейтенант, я же всё-таки не артиллерист, а пехотный командир. Как я могу командовать артиллерийской частью?

– Э-э-э, батенька мой, об этом нужно было думать, когда выступали на совещании перед товарищем Сталиным. Теперь есть приказ, и его нужно выполнять. К тому же это совершенно новая форма организации воинской части, и артиллерия в ней будет играть не главенствующую роль. Но об этом вы поговорите с начальником Генштаба товарищем Жуковым, он вам всё подробно объяснит. Так что дерзайте, товарищ подполковник. Больше я вас не задерживаю, до свидания!

Он опять пожал мне руку, а потом снова уселся в своё кресло. А я, развернувшись, чуть ли не строевым шагом вышел из кабинета. После этой аудиенции началось реальное моё вхождение в должность командира бригады. Беготня по отделам продлилась до самого вечера. На следующий день предстояла встреча с самим начальником Генерального штаба генералом армии товарищем Жуковым. Обратно в общежитие я возвращался со звоном в голове. Как пришёл, сразу же улёгся на кровать. Нужно было постараться уснуть, завтра предстоял ранний подъём, а потом такой же, как сегодня, сумасшедший день.

Как я ни старался прогнать из головы все мысли, но одна фраза так и билась в воспалённом мозгу: «Комбриг! Представляешь, Юрка, ты теперь комбриг!»

С такой последней мыслью я провалился в свой удивительный сон. Мне снилось, что мы с Ниной едем на большой, чёрной, открытой машине, и нас буквально засыпают цветами. Одним словом, мы были как папанинцы после своей героической эпопеи.

Утро я встретил с полным ощущением счастья и довольства собой. Ещё бы, проспал больше девяти часов, хоть и один, но зато в какой должности. Командир бригады! Если вдуматься и представить, что полтора года назад я был всего лишь Ванькой взводным, то этот колоссальный карьерный взлёт был просто уму непостижим. Кроме третьей шпалы в петлицу я теперь ещё и обладатель отдельной квартиры, и это в первый раз, за можно сказать, две моих жизни. Ух, как будет рада этой жилплощади Нина. Я с удовольствием представил, как меня зацеловывает моя девчонка.

Но эту эйфорию счастья вскоре начисто смыла чёрная волна знания неотвратимо наступающего будущего страшного события. Скоро война! И ты будешь отвечать за судьбы многих тысяч людей. По штату моя бригада должна насчитывать 5322 военнослужащих. Это тебе не командование взводом или ротой. Там ты знал любого бойца лично и представлял, что можно от него ожидать. Теперь же ты просто физически не сможешь изучить характер каждого человека, поэтому нужно, в первую очередь, подбирать надёжных помощников, тех, кому ты доверяешь и уверен в их профессиональной компетенции. К сожалению, подбор командиров осуществлял не я, а, по ведомым только им критериям, управление кадров Наркомата обороны.

Чины из наркомата за свои решения держались крепко. Даже, несмотря на то что я, потрясая своими орденами, утверждал, что в формировании 7-й ПТАБР заинтересован лично товарищ Сталин и, исходя из заинтересованности первых лиц страны в боеспособности нового формирования, требовал зачислить в бригаду людей из моего списка. Но, несмотря на все потуги, из всего перечня, а там было более двух десятков фамилий, мне удалось добиться обещания, что только по шести командирам будут подготовлены приказы об их переводе в 7-ю противотанковую артиллерийскую бригаду, из них двое принадлежали к младшему комсоставу. Из старшего комсостава удалось протащить только одного, начштаба бывшего моего батальона Пителина. К моему счастью, он был уже не капитан, а майор, и по званию, с натяжкой, но подходил к занятию должности начальника штаба бригады. Сейчас Михалыч проходил службу в оперативном отделе штаба 100-й стрелковой дивизии. Это назначение стоило мне самых больших сил и хождений по кабинетам Наркомата обороны. Ещё бы, должность начальника штаба бригады была одна из основных, и на неё уже была определена кандидатура опытного артиллериста.

Ещё одна номенклатура, за которую я упорно держался и бодался с чинушами из наркомата – это должность моего заместителя. Я очень хотел, чтобы им стал бывший мой командир батальона капитан Сипович. Тем более что теперь он майор, Герой Советского Союза и вполне мог занять должность заместителя командира бригады. Но решения этого вопроса мне пробить никак не удалось. Аргумент был один – Сипович не артиллерист, если его назначить, то в тройке командиров бригады не будет ни одного профессионала. А в артиллерийской бригаде хоть один из начальствующего состава должен быть из этого рода войск. Одним словом, заместителем назначили подполковника Осипова Виктора Александровича, опытного артиллериста – до этого назначения он был командиром гаубичного полка РГК.