Неторопливыми шагами, женщина в черном платье, с длинными, белыми, как снег, волосами, и белой маской, что полностью скрывало лицо, спускалась по лестнице, окутывая холодом пространство. Казалось, что вот–вот пойдет снег, а стены и пол заледенеют как чертоги.

Гости, переглядываясь, начали расступаться, тогда как незнакомка начала приближаться, преодолевая ступени. Каждый её шаг раздавался звонким эхом, словно чистейший хрусталь разбивался об пол. Черное платье, длинным шлейфом, струилось за ней как тень. Её энергия заставила метаться мою, как голодного зверя в клетке. Такая чистая и такая светлая, которую хотелось вкусить. Которой хотелось владеть.

Мы с братьями переглянулись. Они тоже почувствовали эту силу, совершенно незнакомую нам. Ни один из присутствующих не решался нарушить тишину. Все пожирали взглядом ту, что явилась, словно без приглашения. Она мне казалась хищником, диким зверем, а все кто находился в зале, её добыча. 

– Обожаю таинственных гостей,  –  сказал Агросс, не сводя с нее глаз.

Незнакомка подошла к нам и склонилась перед Робертом настолько, насколько позволило пышное платье. Я не мог поймать её взгляд. Она же ни разу не взглянула, ни на меня, ни на братьев, словно её движения были заучены. Роберт кивнул, не сводя с нее взгляда. Он чарующе смотрел, как она удаляется от нас и приближается к двум другим королям.

В зале царила все та же тишина. Каждый Темный проникся в таинственную атмосферу. Ведь рядом с нами был не человек, не маг и уж точно не Бог. Тогда, кто же она? Что за призрак явился в черном на торжество Богов Стихий?

Она снова присела в реверансе перед королями других империй. Дальше последовала все та же тишина, окутанная ледяной тайной, что пронизывала до костей.

Уверенно, и ничуть не колеблясь, к незнакомке подошел старший наследник Восточной империи.

Изящно поклонившись, он пригласил её на танец, протянув ей правую руку.

– Позволите пригласить вас на танец  –  ничего не ответив, она вложила в его ладонь свою маленькую руку, обтянутую до локтя черной перчаткой.

Снова заиграла музыка, но никто не спешил танцевать. Все завороженно смотрели, как по залу в медленном танце перемещается фигура в черном и красном. Её каблуки звонко ударялись о мраморный пол, дополняя музыку чем–то загадочным. Эта тайна, что кружила около нас, эта энергия и сила, заставили меня забыть, что я собирался покинуть торжество и отправиться к своей бестии.

Музыка смолкла. Мой интерес повлек меня в центр зала. Принц поклонился и уступил мне даму, а я поклонился ей, как только заиграла музыка. Неторопливо она вложила свою руку в мою ладонь, а другую положила мне на плечо. Не нарушая правила этикета, я положил свою руку ей на талию, не уменьшая дистанцию между нами. Она дрогнула. Я тому причина, или холод, что незнакомка привела вместе с собой, не имел понятия. Единственное, что можно было разглядеть, как мне казалось, это глаза, но она не поднимала их. Все время держала опущенными, словно боялась, что я узнаю, кто она и разрушу эту таинственность.  Странная энергия, похожая на Хаос, но в то же время, было в ней что–то иное, чего я не мог понять. Но я слышал, как бьется её смертное сердце, и как по её жилам течет кровь.

– Кто же вы? — спросил тихо. Последовало молчание. Я чуть сжал её пальцы, а она в ответ сжала мои. Что–то отозвалось во мне. Темная сущность тут же среагировала. Глаза…мне нужны её глаза. Только они скажут, кто она. Склонившись к ней ближе, все сомнения о том, кто в моих руках, тут же рассеялись. 

«Сегодня я так странно одет, 

А ты излучаешь таинственный свет… 

Не спрашивай ни о чем,

Мы прячем от всех свое лицо

И верю, никто не узнает…

Что скрою я душу свою, заперев её черным ключом.  

Не спрашивай только меня ни о чем… 

Пускай продолжается бал.

Ты королева ночи… Я здесь никто.

Когда сойдутся темнота и свет… Начнется рассвет, а потом…»

Бой часов перебил меня, предвещая полночь. Все присутствующие сняли маски, аплодируя. Я снял свою и взглянул на белое, фарфоровое лицо, на котором просияли два ярко–голубых глаза, с разноцветными радужными вкраплениями. Неторопливо снял маску с её лица. Бестия одарила меня улыбкой и просияла словно самая яркая звезда.

– Не сияй так сильно… Только не здесь,  –склонился к её губам. – Всегда… Только для меня.

Я коснулся её теплой и нежной щеки. Ожидание томило. Её губы чуть приоткрылись от желания. Все померкло. В ту же секунду для нас двоих все потеряло значение.  

Энергия пылала во мне словно растревоженный улей, горячая кровь кипела, а темная сила тянулась к ней, сплетаясь с ней воедино. Губы слились, рождая страстный танец. Её язык сплетался с моим. Я жадно ласкал её губы, прижимая её к себе все сильней. Она мой Элизиум, мой источник бессмертия и моя погибель. Моя Светлая.

– Чертова шнуровка!  – кричала на платье и злилась на саму себя, потому что была уверенна, что со сборами справлюсь сама, но прогадала. Бросив платье и накинув на себя халат, я побежала по женскому общежитию в надежде, что хоть кто–нибудь из девчонок остался… Но нет. Кто захочет зимние каникулы проводить в академии? Ничего не оставалось, как надеяться на помощь ректора Гардисхеля. Старик–то уж точно поможет с платьем. Смешно и стыдно одновременно. Но где наша не пропадала? Мне всего–то нужно бантик на спине завязать.

Нырнув в длинные сапоги и укутавшись в белую шубку, я посеменила к дому главы академии. Но когда это в моей жизни было все просто? Ректор, несомненно, уже вальсировал на балу.

– Да пошло оно все! Сама виновата, дотянула. Никуда не пойду!  – оставив идею явиться на бал, я шла, пиная снег под ногами. И было как–то чуточку обидно, что аж до слез.

– Ну и где тебя носит?  – у дверей общежития стояла Кендра, в длинном изумрудном платье, украшенное изумрудами, а сверху темно–зеленое меховое манто.

– В смысле «где»? Я здесь это… Прогуливаюсь,  – уставилась на нее.

– А как же бал?

– Да как–то не хочется уже,  – ректорская секретарша удивленно осмотрела меня, заставляя меня поежиться от неприятного взгляда.

– Нареченная дочь Богов Стихий, видимо, не понимает и не осознает свой важный статус. Ты не можешь взять и не явиться на торжество. Тебя приглашали короли.

Я молча  прошла в здание и направилась в свою комнату. Грохот каблуков говорил о том, что Кендра поплелась за мной, и шаги ее были слишком уверенными, что в её решимости можно было не сомневаться. Моя же решимость напрочь сейчас отсутствовала. Хотя нет. Я решительно не желала являться на бал.

Я помню тот день… День, когда  я стала нареченной дочерью Богов. Слишком много пристального внимания, много обсуждений и сплетен, много глаз, что стремились меня увидеть. Я была словно редкий, драгоценный камень, на который смотрели, показывали пальцем и говорили: «смотрите, это она». Мне было неприятно, а временами  страшно. Я не знала, что от меня ждут, и чего от меня хотят, но понимала, что возложат явно что–то серьезное.