«Локаторы, установленные на морских и воздушных кораблях эскорта, не только мешают действовать отдельным подводным лодкам, но дают противнику возможность заранее устанавливать диспозицию подводных лодок и подвергать их упреждающей атаке или предпринимать обходные маневры».

Сегодня мы знаем, что корабли эскорта были оборудованы самыми современными моделями радаров, работавшими на длине волны 10 см. Наши поисковые приемники такие короткие волны не улавливали. Таким образом, когда противник обнаруживал подводную лодку, для наших подводников сей факт оставался неведомым.

До тех пор пока на подлодках не появится приемник, способный принимать ультракороткие волны, дальнейшие атаки на конвои в условиях плохой видимости, по моему мнению, следовало прекратить. Мою правоту в этом деле подтвердили операции против конвоев HX-237 и SC-129, проведенные 9–15 мая.

Не менее 11 подлодок, находящихся в контакте с конвоем SC-129, были обнаружены еще засветло, после чего их вынудили отойти. Это было недопустимо много! С удручающей точностью противник обнаруживал все подводные лодки, находящиеся в контакте. Поскольку раньше ничего подобного не наблюдалось, скорее всего, у противника все же имелся новый высокоэффективный локатор.

Из двух конвоев было потоплено только 5 судов (29 016 тонн), но при этом потеряно 3 субмарины. Хотя самолет с авианосца «Байтер» изрядно затруднил атаки на НХ-237, а на следующий день и против SC-129, все равно было очевидно, что одного только эскорта кораблей тоже было достаточно, чтобы вовремя обнаружить подводные лодки и предотвратить атаку.

Безусловное превосходство, достигнутое противником в обороне, было окончательно доказано и больше не подвергалось сомнению во время операций против следующей пары конвоев – SC-130 и НХ-239. Корабли эскорта работали на удивление слаженно со специально подготовленными «группами поддержки». К этому следует добавить постоянное воздушное прикрытие, обеспеченное авиацией как наземного базирования, так и базирующейся на авианосце. Причем все самолеты и корабли эскорта были оборудованы новыми радарами. У врага имелись также новые, более тяжелые глубинные бомбы и усовершенствованные средства для их сбрасывания. Короче говоря, все было против нас, продолжать сражения с конвоями стало невозможно. Вскоре я получил точные данные о наших потерях в операциях против этих двух конвоев, на переходе, включая Бискайский залив, в районе Исландии и т. д. Потери ужасали. По состоянию на 29 мая с начала месяца мы уже потеряли 31 субмарину! Удар был неожиданным и тяжелым. Несмотря на наличие у противника на четвертом году войны мощных противолодочных сил, до сих пор потери можно было считать приемлемыми.

Из среднемесячного числа подлодок в море процент потерь составил:

Из приведенных данных видно, что в первые годы войны потери были намного выше. Причина этого – слабое техническое оснащение подводного флота в начале войны, неопытность подводников. Самая низкая величина потерь приходится на первую половину 1942 года. В тот период мы проводили операции в американских водах, где противолодочная защита пребывала в зачаточном состоянии. Если исключить два периода, характеризующиеся максимальными и минимальными цифрами, среднемесячные потери составили в среднем 11,2 % от числа подлодок в море. Таким образом, в первой половине 1943 года наши потери были ниже средних.

С начала 1943 года операции проводились в основном против конвоев. Это видно из соотношения общего числа потопленных судов к числу потопленных судов, шедших в составе конвоев. В первой половине 1942 года в конвоях шли 39 % потопленных судов, а в первые три месяца 1943 года эта доля возросла до 75 %. Операции против конвоев намного более сложны и опасны, чем атаки на одиночные суда. Тем не менее, несмотря на факт, что число подлодок, действовавших против конвоев, возросло намного, потери выросли незначительно – с 8,9 до 9,2 %. Иными словами, ничто не предвещало катастрофы, и не было оснований ожидать столь ужасающих итогов, к которым мы в конце концов пришли.

В подводной войне бывают периоды взлетов и падений, случаются и кризисы. Собственно говоря, это неизбежно в любой войне. Но до сих пор мы успешно преодолевали все возникающие трудности, и боеспособность нашего подводного флота оставалась высокой. Теперь ситуация изменилась. Появление радаров, и в первую очередь их установка на самолетах, практически лишило подводные лодки возможности вести боевые действия на поверхности воды. Атаки «волчьих стай» на конвои в северной части Атлантического океана – на основном театре военных действий, где воздушное прикрытие традиционно было самым сильным, теперь стали невозможными. Возобновить их можно было, только коренным образом увеличив боеспособность подводных лодок.

Придя к столь неутешительному заключению, я отозвал все немецкие подводные лодки из этого региона, а 24 мая отдал приказ капитанам всех подводных лодок в Северной Атлантике следовать, соблюдая особую осторожность, в район юго-западнее Азорских островов.

Мы проиграли сражение за Атлантику.

«Эта битва больше никогда не достигала такого накала, никогда стрелка весов не была так близка к перевесу на сторону противника, как весной 1943 года. Поэтому мы по справедливости можем утверждать, что завоеванная нами победа стала одной из решающих в войне. После 45 месяцев непрекращающихся сражений, более тяжелых, порой изнурительных, чем смогут представить себе потомки, наши эскортные группы завоевали триумфальную победу, и вполне заслуженно» (Роскилл. Война на море. Т. 2. С. 377).

Проблемы перевооружения флота. – Наша роль в обороне. – Потребности флота в стали и рабочей силе. – Судостроительная программа 1943 года. – Подлодки Вальтера и типа XXI. – Массовое производство. – Немецкие подводные лодки в Средиземном море. – Помощь итальянскому флоту. – Признаки развала итальянских вооруженных сил. – Перевозка немецких войск с Сицилии на материк. – Командиры флота и легких сил. – Проблемы больших военных кораблей. – Гибель «Шарнхорста» и «Тирпитца». – Черноморский театр военных действий. – Вторжение в Нормандию. – Превосходство противника в воздухе. – Балтийский театр военных действий

Проблемы строительства флота

После моего назначения на пост главнокомандующего ВМС никаких фундаментальных изменений в стоящих перед флотом задачах не произошло.

Жизнь англичан напрямую зависела от морского сообщения. Им нужно было доставить морем людей и материалы туда, где все это было необходимо. Именно это и являлось краеугольным камнем их военной стратегии. Наша задача в войне на море заключалась в том, чтобы помешать им это сделать, используя для этой цели все имеющиеся в нашем распоряжении средства ВМС и ВВС. Иными словами, война против торгового судоходства, как и прежде, оставалась принципиальной задачей, стоящей перед командованием ВМС Германии, а подводный флот – самым эффективным оружием для ее выполнения. Всемерная интенсификация подводной войны являлась насущной проблемой.