животным умирает часть будущего фермы. Когда повозка проезжала мимо трупа овцы, она крепко прижимала к себе Шеннон, чтобы девочка его не видела. Сама молодая женщина еле сдерживала слезы. Они шли к Барко — там должна была быть вода.

Гален и Ленгфорд очень рассчитывали на то, что эта река станет их спасением. Если нет, они потеряют больше половины стада. О том, что данная часть пути будет самой тяжелой, они знали заранее и считали, что готовы к этому. Но действительность оказалась хуже, чем они предполагали. Раньше здесь была вода в маленьких расщелинах скал, и оставалась трава. Сейчас не было ничего.

Нола скрывалась от палящего зноя, как только могла, но жара проникала через тент повозки, сквозь ее шляпу и рубашку. Голова у молодой женщины пылала, волосы на лбу и на висках слиплись. Кожа шелушилась, одежда стала грязной. За ванну она отдала бы все что угодно, но кому об этом скажешь… Все были в одинаковом положении. Нет! Ведь мужчинам приходилось гнать чуть живых овец, а Шеннон попала в условия, которые ни один человек не назвал бы благоприятными для ребенка. И Киган тоже. Нужно терпеть и попытаться хоть чем-то помочь им.

После обеда Шеннон заснула. Нола накрыла ей лицо влажным платком и задумалась. Она вспомнила Англию, сочные зеленые луга, озера, поля подсолнечника и маки, облака. Потом ей на ум пришла зима — снег и холод. Молодая женщина увидела заснеженные холмы и каток на городской площади. Она представила себе, как это — кататься на коньках или играть в снежки, и попыталась почерпнуть в своих фантазиях освежающую прохладу.

Нола подняла глаза к небу и тут же вспомнила слова Тирмана Скелли: «Во время засухи вы возненавидите голубое небо». Что она ему тогда ответила? Англичанка попыталась вспомнить, что думала при первом взгляде на эту бесконечную голубизну после многих лет, проведенных под серыми облаками своей родины. Теперь все диаметрально изменилось. Ничего более она так не желала, как увидеть темные, тяжелые облака. Она была бы так рада дождю! А ведь Шеннон еще никогда его не видела… И у Нолы, которая смотрела на это бескрайнее голубое небо и исстрадавшуюся засохшую землю, возникло чувство, что она сама больше никогда не увидит и не почувствует дождя. Эти безрадостные мысли прервал Гален. Он остановился рядом с повозкой, и Нола протянула ему флягу. Он отпил один глоток и вернул флягу.

— Тебе самой нужно пить, — в его глазах был незаданный вопрос. — Тебе и Шеннон.

— С нами все в порядке.

Нола знала, чем озабочен Хетфорд. Запас воды подходил к концу. Они открыли последнюю канистру.

Ноле Грейсон было о чем тревожиться. И Гален, и Ленгфорд, и Хэнк казались вконец измотанными. Днем они практически не вылезали из седла, а ночью не могли толком выспаться, ожидая нападения. Они старались дать хоть какую-то передышку мальчикам и аборигенам, взвалив на свои плечи самую тяжелую ношу. Молодая женщина тем не менее улыбнулась:

— Я пыталась вспомнить свои ощущения на катке. Как это происходит, когда ты мерзнешь, — Нола попыталась отвлечь Хетфорда от невеселых раздумий.

— Такого холода я и представить не могу, — он тоже улыбнулся. — Ты хочешь снова в Англию…

— Нет. Как бы жарко и душно здесь ни было, холод еще хуже. Маленькой девочкой я часто простывала. Это было ужасно. И дни зимой такие короткие. Когда меня отпускали гулять, я замерзала до костей. Не чувствовала свои пальцы. Нос становился красным. Возвращаясь с улицы домой, я думала только о том, как сяду перед с камином и отогреюсь.

Она первый раз говорила о своем детстве. Галену было интересно все.

— А как ты стала учительницей?

— Я хотела этого, сколько себя помню.

— Вот как? А о своей семье и детях ты думала?

— Конечно. Я хотела выйти замуж и родить детей, однако не встретила человека, который бы воспринимал меня как равную, а это именно то, чего я хочу. В Англии замужние женщины не имеют никаких прав, но меня такое положение дел совершенно не устраивает.

— Вероятно, в других странах дела обстоят так же, — продолжил ее мысль Гален. — Я считаю, что глава семьи — мужчина. Но он, конечно, должен считаться с тем, что думает его жена.

Нола кивнула:

— Согласна, но мало кто из мужчин разделяет эту точку зрения. Мне ли этого не знать! Отчасти поэтому я так часто теряла место.

Гален удивленно поднял брови.

— Вы хотите сказать, мисс Грейсон, что вас увольняли, и не один раз, потому, что вы осмеливались противиться общепринятым нормам?

Нола рассмеялась, увидев выражение его лица.

— Я знаю, что это трудно представить, — молодая женщина явно его поддразнивала. — Совершенно верно, у меня постоянно возникало желание учить девочек тому, что могут делать только мальчики.

Хетфорд не удивился, но был заинтригован.

— Чему же, например?

— Играть в покер, стрелять из лука, лазать через заборы. Двум девочкам в той семье, где я работала в последний раз, я разрешила играть в крикет в команде мальчиков. Между прочим, они победили.

Гален чуть было не упал с лошади от смеха. Нола тоже не выдержала и расхохоталась.

— Ты бы посмотрел на их мать! Она, в шелке и в бархате, выскочила на крикетную площадку и, к сожалению, упала. Нет, все-таки традиционная дамская одежда очень непрактична!

Гален Хетфорд не переставал удивляться этой женщине. По его ждали и не такие признания.

— А еще у меня была плохая репутация из-за того, что я тогда курила сигареты и нюхала табак, — Нола не видела причины скрывать свои столь экзотические для домашней учительницы увлечения. — Теперь ты знаешь, почему Тильден Шелби так хотел отправить меня как можно дальше из Лондона, например в Австралию. Меня уволили в тот самый день, когда я пришла в его агентство, и он как раз получил ваше письмо. Такой великолепной возможностью Шелби не мог не воспользоваться. Я думаю, бедняга приложил все свои силы для того, чтобы избавиться от меня. В Австралии, заверил он, я смогу наконец делать все, что сочту нужным. А лорд или леди, такие-то и такие-то, не будут заглядывать мне через плечо. Нет там лордов и леди…

Зеленые глаза Хетфорда лучились счастьем.

— Я так рад, что ты приехала сюда.

— В самом деле? — она улыбнулась. — Но ты можешь быть спокоен. Ты в некотором роде застрахован.

— Что ты имеешь в виду?

— В конце концов, у тебя ведь только одна дочь.

Он оценил шутку и снова рассмеялся.

— И ту я хотел вырастить, как мальчика.

Теперь