годам лишения свободы. Вышестоящими судебными инстанциями ее приговор был оставлен в силе. После долгого периода одиночного заключения она как-то все же признала свою вину, однако затем отказалась от этого признания и продолжала настаивать на своей невиновности. Она умерла в тюремном заключении.

Мадараш была приговорена к восьми годам лишения свободы за сговор с целью убийства своего свекра Юзефа-старшего.

Петра Джолджарт Варга была осуждена за убийство своего мужа, Иштвана Джолджарта, и приговорена к пожизненному заключению. В следующем году это решение было отменено вышестоящей судебной инстанцией, и Петра была оправдана.

Лидия Себестьен была признана виновной в соучастии в убийстве Карла Холибы и приговорена к пожизненному заключению. Высший суд сократил ей срок наказания до пятнадцати лет.

Роза Холиба получила пожизненный срок за убийство Карла Холибы; это решение было поддержано Верховным судом.

Эстер Сабо была приговорена к смертной казни за убийство Иштвана Сабо. К тому времени, когда она отправилась на виселицу, она успела родить в тюрьме девочку. Той исполнилось одиннадцать месяцев, когда ее мать повесили. Эстер разрешили оставить ребенка при себе до последнего часа, и ее дочка, как предполагалось, поддерживала в ней самообладание почти до самого конца. Когда Эстер увидела эшафот, то упала в обморок, и ее пришлось нести на виселицу.

Кристина Чордаш была приговорена к смертной казни за убийство Иштвана Сабо.

Марица Шенди была первой женщиной, повешенной в Венгрии за восьмидесятилетний период. Она была похоронена на общественном кладбище в Сольноке. За день до казни она продиктовала Кронбергу свое завещание. Все свое имущество она оставила Франклину.

Вместе с тетушкой Жужи и ее соседкой Юлианной Петюш покончили с собой еще две женщины из Надьрева. Одна из них, находясь в тюрьме в Сольноке, свела счеты с жизнью в ночь перед началом судебного процесса над ней. Адвокат другой женщины прибыл к ней домой с известием, что она невиновна, поскольку в останках ее покойного мужа не было обнаружено мышьяка, – и увидел, как выносили ее тело. Еще одна женщина была признана психически недееспособной для того, чтобы предстать перед судом, и была помещена в психиатрическую больницу.

Бывшему мужу Мары, Даношу, не было предъявлено никаких обвинений, и он деятельно помогал жандармам в их расследовании.

За исключением незаконных абортов, тетушке Жужи официально никогда не предъявлялось никаких обвинений в том или ином преступлении.

В начале 1930-х годов неизвестные подожгли дом графа Мольнара. После этого (а также с учетом других форм запугивания) он покинул Надьрев.

В 1935 году Кронберг был назначен временно исполняющим обязанности председателя окружного Королевского суда Сольнока, в 1937 году он занял должность председателя на постоянной основе. В июне 1945 года он был назначен вице-председателем Будапештской прокуратуры, а два года спустя стал председателем столичной прокуратуры по особым поручениям. Он уволился в 1953 году и умер в 1955 году в возрасте шестидесяти девяти лет. Его сын Янош-младший пошел по его стопам и стал окружным прокурором в Сольноке.

Барни Сабо был схвачен нацистами и вместе с другими евреями Сольнока сначала содержался во дворе синагоги, расположенной недалеко от дома его близкого друга Кронберга. Затем его перевезли в концентрационный лагерь, созданный на территории сахарного завода, где условия содержания были совершенно ужасными. 29 июня 1944 года его в числе 2038 других евреев Сольнока отправили в Аушвиц. Там он не выжил.

Джек Маккормак покинул Вену в 1931 году и ненадолго вернулся в свою родную Канаду, после чего был назначен руководителем бюро редакции издания «Нью-Йорк таймс» в Вашингтоне. К началу Второй мировой войны Джек Маккормак (уже ветеран Первой мировой войны) активно взаимодействовал с командованием Девятой армии[39]. После Второй мировой войны он был переведен в Венское бюро редакции издания «Нью-Йорк таймс» и работал там до своей смерти от сердечного приступа во время ловли лосося в Норвегии в 1956 году. Ему было шестьдесят восемь лет.

Кто-то может заявить, что Надьрев и сегодня так же малолюден, как и сто лет назад. Он пережил относительное процветание при коммунистическом режиме, когда колхозы предлагали крестьянам гарантированную работу и каждому была обеспечена пенсия, пусть и небольшая. В начале 1990-х годов переход страны к свободному рынку сильно ударил по экономике, и многие жители покинули деревню и переехали в крупные города. Во второй половине этого десятилетия представители молодого поколения нуворишей из Будапешта, связав свои надежды с «экономическим бумом», приобрели в Надьреве несколько домов, намереваясь превратить их в свои дома отдыха. Однако они сюда ни разу так и не приезжали. На какое-то время дом тетушки Жужи передали местному священнику. В начале восьмидесятых годов ее внучатая племянница стала сельской библиотекаршей.

В Надьреве до сих пор так и нет представителей полиции.

Постскриптум

Лондон, провинция Онтарио (Канада)

Около часу ночи 16 февраля 1986 года, в воскресенье, Тамара Чапман взяла напиток, который оставил для нее клиент. Правила закусочной «Таверна Христа II», где недавно начала работать девятнадцатилетняя Тамара, заключались в том, что бармен ставил все напитки, которые клиенты покупали для обслуживающего персонала, на поднос с напитками на полке за стойкой. После закрытия закусочной ее сотрудники могли воспользоваться ими, если у них еще оставался к ним интерес.

Когда Тамара подошла, чтобы сделать глоток напитка, коктейля с ирландским виски, известного как «В-52», ее буквально обдало запахом аммиака еще до того, как она поднесла бокал к губам. Запах был просто ужасающим, и Тамара быстро поставила бокал обратно на поднос. Она поинтересовалась у бармена, кто оставил для нее «В-52». Барменом в тот вечер была Марша Виркэмп, которая рассказала Тамаре, что миниатюрная брюнетка, одетая в пальто и темный берет, зашла примерно сорок минут назад и заказала «B-52», а вскоре после этого вернула напиток Марше и сказала ей: «Проследи, чтобы Тэмми получила это!» Действуя согласно правилам заведения, Марша поставила бокал на поднос с напитками для персонала. Когда Тамара услышала это, она поняла, кто только что пытался ее убить.

Это было уже второе покушение на ее жизнь за эту неделю.

Двумя днями ранее женщина по имени Диана позвала Тамару в «Джо Кул», новую закусочную на Ричмонд-стрит. Тамара знала эту женщину. Диана была предыдущей девушкой ее парня и прибегала ко всевозможным схемам, чтобы вернуть его, включая придуманную беременность. Когда Тамара получила сообщение Дианы на автоответчике с предложением встретиться в закусочной «Джо Кул», она не знала, что и подумать. Диана сказала, что в закусочную придет и Кен, ее бойфренд, и что им двоим нужно кое о чем проинформировать ее.