Сражение при Мюльберге в 1547 г. было, наверное, последним крупным побоищем, когда рейтары не использовали в массовом порядке пистолеты, а сражались еще на рыцарский манер копьями и мечами. При этом комплекс их защитного снаряжения (доспехи рейтар несколько отличались от рыцарских лат в то время) уже сложился полностью. Главным отличием был принцип частичного бронирования. Латами прикрывались только жизненно важные части тела – голова, корпус, руки. Защита рук часто была не сплошной, хотя широко известны образцы рейтарских доспехов с полными наручами. Прикрытия ног никогда не были полными. В лучшем случае латы закрывали бедра и колени, причем в порядке вещей было полное отсутствие ножных лат. В 1530–1550 гг. появилась и распространилась новая конструкция для защиты бедер, которой суждено было стать одной из типоопределяющих черт рейтарского снаряжения. Имеются в виду ламинарные набедренники, которые пристегивались непосредственно к подолу кирасы. Изначально они были известны в качестве прикрытия основания бедра и назывались «тассетами», то есть подвесными пластинами. Затем, в начале XVI в., появились ламинарные тассеты, которые постепенно вытеснили старые монолитные. Тогда же появились длинные тассеты, доходившие до колена и заменявшие отдельный набедренник. Впоследствии к нижней части этих тассет стали крепить наколенники, что сделало ненужным латный набедренник. Описанная конструкция и стала единственным способом защиты ног в составе рейтарского доспеха. Голени и верхняя часть бедра прикрывались массивными кожаными ботфортами, которые предохраняли ноги от натирания о седло при долгих маршах, а от легкого оружия защищали немногим хуже железных доспехов. Все шире стали употребляться открытые шлемы. Почти всегда это были бургиньоты с козырьками в налобной части.

Достаточно быстро данный комплекс защитного вооружения вытеснил все прочие. Более того, появились целые подразделения легкой конницы, облаченные только в шлем и кирасу, которых стали именовать кирасирами и которым впоследствии, после исчезновения и рыцарей и рейтар, суждено было стать единственной тяжелой кавалерией.

Особенности вооружения зарождающейся кавалерии прекрасно видны на примере ряда источников, освещающих битву при Мюльберге. Они со всей очевидностью показывают отход от рыцарской системы вооружения, а значит, и тактики боя, ведь даже высшие военачальники, по их свидетельству, были облачены в рейтарские доспехи. Имеется подробное описание вооружения и убранства главных действующих лиц мюльбергской драмы, составленное очевидцем событий, испанским историком Луисом де Авилой. Авила писал, что император сидел на испанском скакуне темной масти и был облачен в белый с позолотой доспех и голландский морион, наступательное вооружение составляло полукопье, «напоминавшее дротик». Курфюрст Иоганн Фридрих сражался в черной кирасе, надетой поверх «огромной кольчужной рубахи», голову защищал бургиньот без забрала (именно по этой причине он был ранен в щеку). Военачальник Карла герцог Альба носил белый доспех, со шлемом, украшенным плюмажем из белых перьев.

Пистолет был тяжелым оружием длиной до полуметра и более. Для уравновешивания ствола и замка рукоять снабжалась массивным набалдашником на конце. Это еще больше утяжеляло оружие, но зато сообщало ему баланс, а значит, и наибольшее удобство в использовании. Рукоять рейтарских пистолетов располагалась с малым углом наклона по отношению к стволу, а зачастую вообще без наклона, как прямое его продолжение. Такая конструкция затрудняла прицеливание, но зато позволяла легко выхватывать оружие из седельной кобуры. Прицеливание же для рейтара было понятием символическим, так как пистолет использовался на сверхмалых дистанциях. Например, де ля Ну в своих «Речах», опубликованных в 1587 г., советует стрелять не далее чем с трех шагов. В самом деле, эффективность пистолета на дистанции больше 10–15 м вызывает сомнения. Относительно короткий ствол и малый калибр (по сравнению с мушкетом) обуславливали низкую прицельную дальность и пробивную способность. Кроме того, пробивать тяжелые латы можно было только в упор. В этой связи указанная дистанция в 15 м кажется даже несколько завышенной, а совет де ля Ну о стрельбе с трех шагов вполне обоснованным.

Как уже говорилось, несмотря на все несовершенство ранних пистолетов, они вновь превратили конницу в грозную ударную силу и сыграли важную роль в трансформации ее в регулярную кавалерию. Прежде плотная колонна ландскнехтов, ощетинившись пиками, легко одолевала любых жандармов, невзирая на качество их подготовки и вооружения. С появлением рейтар все изменилось. Подъехав в упор, но оставаясь вне досягаемости пик (6–10 м), они могли расстреливать сомкнутую баталию, по которой невозможно промахнуться. Страшно представить, какое действие оказывал эшелонированный строй с фронтом, например, в 50 всадников, учитывая, что огонь могли вести одновременно две шеренги и что каждый рейтар быстро производил не менее двух выстрелов (два пистолета в кобурах спереди) – это двести выстрелов почти одновременно. Строй, как пишут современники, буквально окутывался дымом и пламенем, сметая шеренги ландскнехтов перед собой (пехота, естественно, не имела таких тяжелых кирас и шлемов, как конница), после чего можно было топтать, рубить и расстреливать потерявшую порядок пехоту, вводя в прорыв задние ряды рейтар. Правда, в пехоте быстро дошли до массового применения мушкетеров, которые, обладая гораздо более дальнобойным и прицельным оружием, могли держать рейтар на почтительном расстоянии. Как писал де ля Ну, несколько шеренг мушкетеров – «вот тот соус, который отбивает вкус рейтарам».

С появлением пистолета конный бой приобрел совершенно иной облик и иную динамику. Современники с отвращением отзывались о пистолете, как и о мушкетах и пушках до того. Гаспар де Со Таванн, сражавшийся еще при Павии, сетует в своем труде «Школа истинного полководца», что раньше сражались по три-четыре часа и из 500 человек не было и десяти убитых, а теперь за час времени все кончается.