— Да. Это уж определенно.

— Да, — согласился Фокс, оторвавшись от своей писанины.

— А она этого не сделала. Потому что на руках никаких следов этого вещества. И потом, обратите внимание на характер распыления, — продолжил Аллейн. — В некоторых местах слой тонкий, словно она распыляла со значительного расстояния. А в других, напротив, поливала так, что жидкость сбегала струйками. Чем это можно объяснить?

— Понятия не имею, — ответил Кёртис.

— Сколько времени понадобилось, чтобы ее убить?

— Зависит от концентрации яда. Эта жидкость очень концентрированная. Гекса-этил-тетра-фосфат. И смертельно опасным его ингредиентом является «ТЭПФ» — тетра-этил-пиро-форфат. Ну и еще в него добавляют какое-то вещество для снижения вязкости. Сам распылитель удобный и сработан на совесть, предназначен для использования в закрытых помещениях. По моему мнению, такая штука вообще не должна находиться в открытой продаже. Если жидкость попадет в рот, а так оно, видимо, тут и было, смерть наступает через несколько минут. Отмечены отдельные случаи тошноты и конвульсий при использовании. В других, более серьезных случаях, человек теряет сознание и через несколько секунд умирает.

— Когда эта женщина, Флоренс, — заговорил Фокс, — нашла ее, мисс Беллами лежала на полу. И Флоренс утверждает, что она была без сознания.

— Я должен срочно поговорить с этой Флоренс, — сказал Аллейн.

— А когда прибежали доктор Харкнесс с мистером Темплтоном, она была уже мертва, — добавил Фокс.

— Где, кстати, этот Харкнесс? — поинтересовался доктор Кёртис. — Ведь он время от времени к ним наведывается, не так ли? Его надо срочно пригласить сюда.

— У него было тяжелое похмелье, отлеживался среди экзотических цветов в оранжерее, — ответил Аллейн. — Насилу удалось растолкать его, чтобы пошел взглянуть на мистера Ричарда Дейкерса, который тоже был не в себе, еще до того, как узнал о мисс Беллами. Я говорил с ним, и тут он потерял сознание.

— Ну и семейка! — воскликнул доктор Кёртис.

— Если вы здесь закончили, Кёртис, то, думаю, вам лучше спуститься к коллеге. Полагаю, он сейчас в относительно рабочем состоянии.

— Будем надеяться. Здесь я закончил. Сегодня к вечеру подготовлю заключение о смерти.

— Вот и славно. А нам с вами, Фокс, придется продолжить. У нас появилась допросная, отдельный кабинет. Третья дверь справа по коридору.

У двери топтался донельзя смущенный Грейсфилд.

— Прошу прощенья, сэр, — пробормотал он, — но куда-то исчезли ключи от всех помещений на этом этаже. Даже не знаю, что теперь и делать. Если вы, допустим, захотите запереться…

— Спокойно, — Фокс полез в карман. — Как же непредусмотрительно с моей стороны! Попробуйте отпереть вот этим, — и он протянул Грейсфилду ключ.

Грейсфилд с кислым видом взял его и через секунду ввел Аллейна в небольшой уютно обставленный кабинет. Фокса он провожать не стал, но тот прекрасно обошелся и без этого.

— Может, будут еще какие пожелания, сэр? — спросил Аллейна Грейсфилд.

— Нет, никаких. Кабинет самый что ни на есть подходящий.

— Благодарю вас, сэр.

— А вот здесь и все остальные ключи, — сообщил Фокс. — Они взаимозаменяемы, вот и взял на себя смелость экспроприировать их.

Грейсфилд промолчал и удалился.

— Мне куда лучше удается ладить со слугами женского пола, — заметил Фокс.

— Уверен, они куда охотнее откликаются на все ваши разнузданные порывы, — заметил Аллейн.

— Можно и так сказать, мистер Аллейн, — скромно согласился Фокс.

— А я сунул тут одной чаевые, она приняла их с арктической холодностью. Но ничего, нам предстоит интереснейшая беседа с Флоренс. Вы только посмотрите на эту комнату. Прежде здесь находился кабинет мистера Ричарда Дейкерса. Полагаю, сейчас он снимает где-то холостяцкую квартирку, но Темплтоны приняли его в свою семью, растили и воспитывали. И здесь, в этом микрокосме прошли его детство, юность и ранняя молодость. На одной стене обычные школьные групповые снимки. В характеристике отмечен ранний интерес к драматическому искусству. На других трех стенах демонстрируются последние достижения. Все выше и выше к звездам. Подписанные снимки малых знаменитостей сменяются подписанными снимками больших. Наброски от неизвестных дизайнеров сменяются эскизами самых знаменитых, и венчает этот список Сарацин. И последний экспонат — программка спектакля, который шел на сцене целых три года и закрылся на прошлой неделе. Несколько фото в рамочках мисс Мэри Беллами, тоже подписанные, с выражениями преданности и любви. Одна небольшая фотография мистера Чарльза Темплтона. Календарь на столе. Говорит в пользу моей теории, что он покинул этот дом год назад. Так, книги, от Э. Несбит[60] до Сэмюеля Беккета. «Кто есть кто в театре» и «В свете рампы». И… нет, вы только взгляните на это!

Он выдернул с полки книгу и показал ее Фоксу. «Настольная книга ядов от практика медицины». На внутренней стороне обложки красовался экслибрис с подписью «Ч. Г. Темплтон».

— Что ж, посмотрим, что известно этому практику медицины о ядах, убивающих вредителей растений. Ага, вот оно… Яды растительного происхождения. Табак. Алкалоиды… — Он читал про себя еще с минуту или две. — Скудная информация. Описан всего лишь один случай. Некий джентльмен выпил никотин из пузырька, глубоко вздохнул и тихо и мирно отдал Богу душу через тридцать секунд. Инструкции к применению ядов в сельскохозяйственных целях. Ну и еще всякие небылицы, где речь в том числе идет о ГЭТФ и ТЭПФ. Смертельно ядовиты, обращаться с особой осторожностью. Что ж, ясно.

И он вернул книгу на место.

— Книга принадлежит мужу, — заметил Фокс. — Ну, судя по экслибрису.

— Да, супругу. И ее взял почитать его воспитанник, и книга доступна любому из домочадцев, если кто вдруг заинтересуется. Поэтому толку от нее маловато. Что ж, дорогой Фокс, на том можно и завершить турне по этому кабинету. Таблоидная история пристрастий и карьеры Ричарда Дейкерса. Стоп! А ну-ка, взгляни на это, Фокс!

Аллейн склонился над письменным столом и приподнял листок промокашки.

— Похоже, отпечатки свежие, — пробормотал он. — Писали зелеными чернилами. А чернила в настольном письменном приборе давно высохли, к тому же были синими.

На каминной доске лежало небольшое зеркальце. Аллейн поднес его к промокашке и стал разглядывать отразившуюся надпись: