— Не заметила, — сказала она. — Ничего не знаю ни о каких фиалках. Их не было, когда я выходила из комнаты.

— А когда вы снова увидели ее?

— Уже на вечеринке.

— Так, давайте поподробнее.

Секунду-другую Аллейну казалось, что он так и не дождется от нее ответа. Такого бесстрастного лица ему еще, пожалуй, не доводилось видеть. Но вот Флоренс заговорила, и в ней словно вспыхнул какой-то огонек. Она сообщила, что провела первую половину праздника с миссис Пламтри, в маленькой ее комнатке. А потом прозвучал гонг, и они спустились вниз, занять свои места в процессии. Когда смолкли поздравления, старая Нинн чуть не испортила праздник, ляпнув насчет свечей на торте. Флоренс упомянула об этом инциденте как-то отстраненно. Просто сообщила, что Нинн очень старая и иногда забывается, не ведает, что творит.

— Пятьдесят свечей, — мрачно произнесла Флоренс. — Это надо же, сказануть такое! — То был, пожалуй, единственный ее комментарий за все время.

Она понимала, подумал Аллейн, что хозяйка очень огорчилась. И полагая, что может ей понадобиться, вышла в холл. Флоренс слышала обрывки разговора хозяйки с мистером Темплтоном, и тот просил ее не пользоваться какими-то там духами. До сих пор все высказывания Флоренс были скучны и столь же эмоциональны, как список продуктов, которые следовало закупить в бакалейной лавке. Но тут она вдруг резко умолкла. Покосилась на Аллейна, растерялась и не произносила больше ни слова.

— Ну, пока картина ясна, — заметил Аллейн. — Скажите, а мисс Беллами и нянюшка, то есть миссис Пламтри, поднялись наверх вместе или нет?

— Нет, — ответила Флоренс, глядя в одну точку.

— Вот как? А что именно произошло?

— Похоже, Нинн ушла первой.

— Почему? Мисс Беллами кто-то задержал?

— Ну да. Тут влез этот фотограф.

— И сфотографировал ее, да?

— Да. У входной двери.

— Одну?

— Тут он появился. И парень захотел снять их вместе.

— Кто появился?

Флоренс сидела, сложив руки на коленях. Подождав немного, Аллейн спросил:

— Так вы не хотите отвечать на этот вопрос?

— Хотелось бы знать, — выпалила Флоренс, — убийство это или что. Если убийство, то мне плевать, кто он. Ее все равно не вернуть, так что какая теперь разница! В людях можно и ошибаться, я часто ей говорила. С виду такие славные и вроде бы близкие, вот и думаешь, что можно им доверять. Это я ей и говорила. Всю дорогу.

Аллейн призадумался. Неужели эта Флоренс такая мстительная особа? И какие на самом деле отношения были у нее с хозяйкой? Теперь она смотрела на инспектора настороженно и одновременно — с вызовом.

— Так мне хотелось бы знать, — повторила Флоренс, — это убийство? Да или нет?

— Возможно, — ответил Аллейн.

— Вам следовало бы знать, — проворчала она. — Вы же вроде опытный человек, ученый. Говорят, будто копы всегда всё знают.

Интересно, откуда почти тридцать лет назад эта Флоренс попала в дом к мисс Беллами и стала ее приближенной? Сейчас она говорила как какая-нибудь девица из Бермондси[61]. И в ее голосе, до сей поры вполне нейтральном и почтительном, все чаще прорезывались нотки кокни.

Аллейн решил зайти с другой стороны:

— Полагаю, вы очень хорошо знаете мистера Ричарда Дейкерса, не так ли?

— Как же не знать. Разве могло быть иначе?

— Нет, конечно. Наверняка он был для нее скорее сыном, больше, чем просто воспитанником, верно?

Флоренс взирала на него близко поставленными глазками, не более красноречивыми, чем пуговки на туфлях.

— Изображала это, — ответила она. — Если нет таких чувств, то вполне сойдет. Она это умела. Ну и вообще относилась к нему очень хорошо.

— Что ж, — небрежно заметил Аллейн. — Он отплатил ей двумя весьма успешными пьесами, правильно?

— Этими? Да чем бы они были без нее? Разве сыщешь другую такую актрису для главной роли? О Господи! Да тут и говорить не о чем! Это она их сделала, он мог бы и не прикасаться к бумаге. Она вдохнула жизнь в труп! — Флоренс побледнела.

— Насколько я понял, мистер Дейкерс вышел из дома до того, как начали говорить речи? — спросил Аллейн.

— Так и есть. Непристойное поведение!

— Но ведь потом он вернулся?

— Ага, как же. Вернулся только сейчас, — выпалила она. — Вы ведь его видели, верно? — Очевидно, Грейсфилд проболтался.

— Я не имею в виду сейчас. Я говорю о том промежутке времени, когда он первый раз вышел, еще до речей, и потом через полчаса вернулся. И в этом промежутке он ведь еще раз выходил, верно?

— Верно, — еле слышно пробормотала Флоренс.

— И было это до поздравительных речей?

— Верно.

— Постарайтесь вспомнить, что тогда происходило. Миссис Пламтри поднялась наверх, мисс Беллами оставалась в холле. Вы вышли посмотреть, не нужна ли ей ваша помощь. — Аллейн выждал секунду другую, потом выложил козырную карту: — Ричард вошел в дом через главную дверь? Как раз в этот момент, да?

Он подумал, что Флоренс сейчас ответит «нет» — похоже, ее одолевали сомнения. Но тут она вдруг кивнула.

— Он говорил с мисс Беллами? — Флоренс снова кивнула.

— О чем именно?

— Я не слышала. Стояла далеко, в другом конце холла.

— Что было дальше?

— Их сфотографировали, ну а потом они пошли наверх.

— А вы?

— Я тоже поднялась, по боковой лестнице.

— И куда направились?

— Прошла вдоль площадки.

— И потом зашли к ней?

— Миссис Пламтри уже стояла на площадке, — резко отозвалась Флоренс. Аллейн ждал. — А они разговаривали, в ее комнате. Он и хозяйка. Ну и я не стала ее беспокоить.

— А вы могли слышать, о чем они говорили?

Она сердито ответила:

— Кто сказал, что мы могли? Мы не подслушивали, если вы об этом. Ни слова не было слышно. Мисс Беллами засмеялась, один раз. И это все.

— Ну а потом?

— Он вышел и спустился вниз.

— И тогда вы зашли к мисс Беллами?

— Нет, — громко сказала Флоренс.

— Почему нет?

— Решила, что я ей не нужна.

— Почему вы так решили?

— Решила, и все тут.