Сказав это, он протянул руку к его уху, где красовалась алая серьга. Раздался тихий щелчок, и украшение упало в раскрытую ладонь Аулуса.

— Я освобождаю тебя от служения демонам и признаю завершённым наш контракт.

Филипп ошеломлённо воззрился на него. От шока тот не мог найти слов, впрочем, Аулусу они были не нужны.

— А теперь давай спустимся к ужину, эйр Филипп, и узнаем, что подготовили для тебя остальные агни.

Аулус крутанулся на каблуках и зашагал к двери. Он уже почти вышел в коридор, но, уловив подозрительную тишину у себя за спиной, с недоумением обернулся. Филипп продолжал стоять там же, где и стоял. И его напряжённый взгляд намекал, что это не случайно. Данье что-то задумал.

— Что-то не так? — удивился Аулус.

— Прошу простить меня за дерзость, агни, я безмерно благодарен вам за подаренную мне свободу, но… — Полный решимости, Филипп перевёл дыхание, а затем выпалил: — Я предпочёл бы отдать её сэйлини Ренисе, взамен я готов служить вам вечно без каких-либо контрактов!

Аулус так и застыл на месте. Поморщившись, он с сожалением признавал, что несколько поторопился с выводами. Любовь к геройствам у Филиппа так и не прекратилась. И если к жизни Данье подготовить удалось, то в отношениях с женщинами тот показал себя полный профаном.

— Снова хочешь пожертвовать собой? — Аулус пронзил Филиппа насмешливым взглядом. — Эх, Филипп, твоё наивное благородство тебя когда-нибудь точно погубит! Ты на радостях, похоже, совсем позабыл, что я уже говорил тебе — жизнь сэйлини Ренисы не твоя забота!

— Я всё прекрасно помню! — В голосе Данье зазвенело упрямство. — Но не могу позволить себе, после того, что между нами было, ранить её чувства!

— Чувства? — рассмеялся Аулус. — Вот уж действительно ты не соврал, когда говорил, что плохо разбираешься в женщинах! Ну так и быть, я просвещу тебя и в этом вопросе. — Он скрестил руки на груди, и поучительным тоном продолжил: — Запомни, полагаться на что-то столь же непостоянное, как женские чувства — глупо! Сам посуди, вы были так близки, но сэйлини, несмотря на свои чувства, отказалась выйти за тебя!

— Это ничего не значит! — горячо возразил Данье. — Сэйлини, как и моя сестра, просто не желает связывать себя с кем-то брачными узами. Я уважаю этот выбор, каким бы предосудительным он ни был!

— В таком случае тебя ждёт огромное разочарование, — На лице Аулуса зазмеилась самодовольная улыбка. — Ещё не наступила новая ночь, а сэйлини Рениса уже изменила своё решение. — Он демонстративно прищёлкнул пальцами, и в воздухе материализовался скрученный в свиток листок. Продолжая широко улыбаться, Аулус бросил его Данье. — Наша милая змейка согласилась вступить в брак со мной!

Филипп поймал послание и развернул. Его взгляд потемнел, а бумага в руке дёрнулась.

— Вы её заставили, — напряжённо проговорил Данье, продолжая настойчиво сверлить изображение.

— Разве это мои методы, кого-то к чему-то принуждать? — Аулус нарочно придал своему голосу обманчивой мягкости. Ему всегда нравилось дразнить своего помощника, и он не мог отказать себе в этом удовольствии, так сказать, напоследок.

— Ваши методы… — Филипп остановился, явно подбирая слова, и лишь затем, скривив губы, выдал: — Довольно изысканы, что, впрочем, не исключает их демонической жестокости.

Данье решительно двинулся в сторону двери и, поравнявшись с Аулусом, всучил ему листок.

— Поздравляю со скорой свадьбой! — с деланным равнодушием произнёс он и поспешил исчезнуть в темноте коридора.

Аулус проводил его насмешливым взглядом, после чего бережно расправил эскиз с собственным портретом. Это был довольно простой рисунок, явно набросанный чернилами впопыхах. По краям виднелось несколько грубо затёртых клякс, а линиям волос не хватало ровности, однако над чертами лица поработали с большим усердием, передав их с филигранной точностью. Пальцы нежно коснулись свежей надписи, выведенной внизу чётким твёрдым почерком:

«Я согласна»

— В этот раз ты оказалась гораздо шустрее и не стала изводить меня мучительными ожиданиями, моя милая невеста, — хитро улыбнулся Аулус и, аккуратно свернув портрет в свиток, сунул его себе в карман, а затем поспешил вслед за исчезнувшим Данье.

Как и ожидалось, Филипп застрял в дверях столовой.

— Что же ты застыл? — подкравшись к нему, пожурил его Аулус. — Неужели испугался нашего гостя?

— Раньше вы не приглашали на ужин Императора эльфов, — недовольно процедил Данье, бросая обеспокоенный взгляд на устроившегося в обитом бархатом кресле Гаспьена. Новоиспечённый Император задумчиво осматривался, невольно выдавая своё нетерпение лёгким постукиванием пальцев по подлокотникам.

— С прошлым Императором Шак-ли было нелегко поладить, — хмыкнул Аулус, и, легонько подталкивая Филиппа в столовую, тихо добавил: — Но я бы не советовал испытывать выдержку нынешнего.

Данье неуклюже ввалился в просторную комнату, и, тут же вспомнив о манерах, низко поклонился.

— Ваше Императорское Величество! — Он почтительно преклонил колено и застыл в ожидании.

— Зачинщик мятежа на Шат-мирами, казнённый на глазах толпы, полукровка лорда Филберьена, сохранивший крохи магии, то, что вы до сих пор существуете на этом свете, откровенная насмешка над всеми эльфами, Филипп Данье! — Голос Гаспьена, облачённый силой, подавлял. — Впрочем, эта пощёчина от демонов была предназначена нашему отцу. Встань, мы прибыли на Фацуки вовсе не для того, чтобы сводить счёты с тобой.

Филипп послушно поднялся, но голову всё ещё держал склонённой. Аулус прищурился, наблюдая за этим представлением. Гаспьен невольно копировал своего властного отца, и, стоило признать, выходило это у него неплохо. Жесты были преисполнены величия, а пронизывающий взгляд изумрудных глаз мог устрашить всякого, кому не посчастливилось обладать могуществом.

— Не будем скрывать, мы здесь, чтобы разобраться с одним весьма неприятным пророчеством, сделанным агни Касайрис, — продолжил Гаспьен. — Насколько нам известно, ты прекрасно осведомлён об опасном нраве этой демоницы.

Вмиг побледнев, Филипп коротко кивнул.

— Наш отец когда-то не внял её словам, полагаясь на своё могущество, и недооценил коварность врага, за что, увы, поплатился жизнью. — В голос Гаспьена закрались нотки боли. — Нам бы не хотелось повторять его ошибок, потому Империя Шак-ли больше не намерена противостоять Фацуки. Напротив, мы готовы к сотрудничеству, и в доказательство наших слов предлагаем тебе, Филипп Данье, исполнить последнюю часть пророчества…

Аулус заметил, как напрягся Филипп. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, и он явно ожидал очередной подлой каверзы.

— И стать управляющим Шат-мирами, — закончил Гаспьен, и его слова потонули в гробовой тишине.

Филипп, казалось, даже не дышал. Аулус жалел, что не удосужился занять более выгодной позиции и теперь не мог видеть взгляда помощника. А это зрелище, без сомнения, требовало внимания.

— Понимаем, что наше предложение звучит безумно, — прервал Гаспьен затянувшуюся паузу. — Будем откровенны, мы не намерены превратить вас в пустышку-марионетку, которой могли бы как ширмой