— Не знаю... — в некотором смущении признался Одиссей. — Сам-то я от этого лучше не становлюсь — что сделал тогда, то и сделал. Но я благодарен тебе. Прощай!

Он быстро пошёл к своему кораблю, чтобы надеть доспехи и взять оружие, пока воины-мирмидонцы строились, собираясь выступить в недолгий поход. Их было пятьдесят человек. Кроме них, с Ахиллом и Гектором отправились только Одиссей и Пентесилея. Троилу, рвавшемуся пойти вместе со старшими братьями, Гектор приказал остаться.

— Мы ещё поговорим о твоём легкомыслии! — пригрозил он, когда юноша хотел с ним заспорить. — Ты не имел права вообще уезжать из Трои. Авлона могла взять кого-нибудь другого. А ты, как видно, позабыл, что двое из четверых сыновей Приама и так уже далеко от дома, и никак нельзя было оставлять там одного Деифоба. Тебе нужны подвиги, а Трое нужен преемственный царский род. Так что жди здесь, охраняй наследника и царицу, а мы уж как-нибудь справимся с парой сотен разбойников. Филипп! (это относилось уже к старшему кормчему). Следи за берегом. Если вдруг на нём появимся не мы, а чужие воины, не ждать их приближения! Сталкивайте корабли в воду и отплывайте. Думаю, такого не случится, но осторожность не помешает.

— Хорошо, что ты вспомнил об осторожности, царь! — воскликнул кормчий. — И осторожность подсказывает мне, что отмывать в ближайшие часы от этого берега нельзя ни в коем случае. Это будет опаснее любой битвы.

Заметив недоумевающий взгляд Гектора, Филипп указал на тёмную линию горизонта.

— Видишь? Вот эти клубящиеся облака и впереди них будто перья? Ураган идёт, царь, и я благодарю богов за то, что мы в этой узкой, защищённой со всех сторон бухте. Ветер со стороны берега тоже усиливается — если два эти шквала столкнутся, может быть что угодно, даже смерч! На твоём месте я бы сейчас в поход не отправлялся — вас может смести с берега в море.

— Только не пугай! — воскликнул Гектор, нахмурившись. — Я знаю, что ураган очень опасен, но задерживаться мы не можем. Позаботься о кораблях.

Ещё пятнадцати мирмидонцам и двадцати гребцам с корабля Одиссея велено было остаться. Объяснив воинам цель похода, Гектор вновь подошёл к Андромахе и спросил:

— Хочешь видеть Неоптолема?

— Да, — без раздумья ответила она.

— Ну, конечно! — он улыбнулся. — Иди, побудь с ним. Он сделал всё, что смог, теперь мы должны сделать всё, что сможем, чтобы ему было легче.

— Я тоже хочу к Неоптолему! — закричал Астианакс.

Гектор улыбнулся:

— Пойдём. Но если он уснул, лучше его не будить.

Неоптолем, однако, не спал. Андромаха и Астианакс нашли его на одном из кораблей, куда гребцы со всей осторожностью перенесли раненого царя. Здесь было прохладнее, и юношу устроили под навесом, сделанным из запасного паруса, на ложе, сооружённом из пустых мешков, овечьих шкур и ещё нескольких кусков парусины. Ахилл напоил сына болеутоляющим питьём из египетской аптечки, и какое-то время молодой человек дремал, убаюканный шорохом волн и мерным поскрипыванием мачты. Но крики воинов, приветствовавших возвращение Ахилла с царицей и наследником, вывели его из дремоты.

— Как ты? — спросил Гектор, перепрыгивая через высокий борт и подходя к раненому.

— Лучше, — он попытался привстать, но ему удалось только приподнять голову. — Дядя, послушай... Мне нужно идти с вами. Жители Эпира должны увидеть царя, и тогда волнения успокоятся.

— И как ты пойдёшь? — царь Трои развёл руками. — Мы можем, конечно, тебя донести, но тебе это может дорого стоить, во-первых, а во-вторых, это не слишком величественное появление царя перед своим народом после года отсутствия. День-два, и ты оправишься, а тогда уже всё встанет на свои места. Ну, а пока жителям Эпира хватит появления твоего отца — его ведь многие помнят. Не беспокойся, Неоптолем. Успокой лучше моего сына, своего друга. А то он рвётся с нами в поход.

— Неоптолем, здравствуй! — мальчик кинулся к раненому и обнял его.

— Здравствуй, Неоптолем! — сказала Андромаха, тоже подходя к постели. — Вот ты и вернулся.

Она сумела не только не заплакать, но даже улыбнуться без напряжения, и он понял, какое мужество ей для этого понадобилось.

— Здравствуй, Андромаха! — царь собрал все силы и привстал на локте. — Я сдержал своё слово.

— Неоптолем! Я так ждал тебя! — воскликнул Астианакс. — Тебя ранили, да? Этот проклятый Гелен и его подлые слуги? Ну, отец с Ахиллом им теперь покажут! А знаешь, знаешь: я ведь проткнул Гелену руку кинжалом! Как следует проткнул! А куда ты ранен? Я тебе не делаю больно?

— Нет, царевич! — Неоптолем прижал к себе мальчика и тут же ласково отстранил, любуясь им. — Ого, как ты вырос! А ранили меня в ногу. То есть это я сам себя ранил. Потом покажу, не сейчас.

— Ну, мы отправляемся! — сказал Гектор, проведя рукой по волосам Андромахи и потрепав плечо сына. — Побудьте с Неоптолемом, хорошо?

И, перемахнув через борт, соскочил на берег.

Ураган, как и предсказывал опытный кормчий, налетел спустя два часа и застал воинов на подходе к городу. Сила ветра была действительно бешеная, поэтому Гектор приказал всем лечь на землю и переждать. Прикрываясь сверху щитами, мирмидонцы заметили, что ветер не имеет определённого направления: он нёсся вихрящимися кругами, и если вначале мощный шквал летел со стороны моря, то потом он как будто завертелся на месте, воя и свистя, а затем, развернувшись, помчался назад, увлекая с собой тучи вырванной с корнем травы, ветви, кусты и даже отдельные небольшие деревца.

— Это не так страшно, как смерч в египетской пустыне, но зрелище всё равно жуткое! — крикнул Ахилл, приподнимая голову. — Нас он, пожалуй, не унесёт, но кого помельче — легко... Впервые вижу, чтобы ветер в течение такого короткого времени мог сменить направление.

— Я о таком слышал, но вижу тоже впервые! — отозвался Гектор. — У дворца, в который мы идём, прочные стены?

— Не шути так, брат! Дворец-то выдержит. Только вот из-за этой бури мы тратим время.

Однако ураган бушевал недолго. Бешеный ветер сник и утих почти так же внезапно, как налетел. Поднявшись, воины уже почти бегом направились к городу. Несколько человек местных жителей, попавшихся им по дороге, поспешно сторонились, хотя привычное вооружение и доспехи мирмидонцев их не пугали — просто люди явно не желали вмешиваться в происходящее. Ахилл остановил пожилого виноградаря, тащившего охапку жердей, которыми собирался подпереть примятые ураганом лозы.

— Что слышно в городе, старик? — спросил молодой человек, сменив своё критское произношение на более жёсткий местный выговор.

— Да ничего, — селянин смотрел на него с некоторым недоумением. — А что там может быть? Там дома каменные, их ветру не свалить. У меня вот хижина вся покосилась от этой бури!

— А кроме бури, ничего не происходило? Битвы не было?