– Так где? – раздражённо переспросила Соня.

– А чем вы заплатите за ответ? – вопрос был настолько неожиданным, что Калязинова уставилась прямо в глаза черноволосой нахалки.

– Что? За что ещё тебе платить? Охамела совсем?

Нежданный сквозняк коснулся прохладным дуновением Сониных щёк, взметнулись чёрные пряди волос, подхваченные неуместным в помещении порывом ветра.

– Платить приходится за любую пакость, которую человек делает, даже за те, которые только обдумывает и планирует, – прозвучали неожиданные слова. – Сколько готова заплатить ты?

Калязинова от возмущения и изумления дар речи потеряла, но ненадолго. Уже через миг она зашипела на черноволосую:

– Да как ты сссмеешь? Да кто тебе посссволил со мной так расссговаривать? – нет, ей, конечно же, хотелось заорать и погромче, но она точно помнила о цели своего визита – достать негодяя-Соколовского.

– Да я и не спрашивала разрешения, знаешь ли, – усмехнулась женщина, проходя мимо, и коснувшись Сониной правой руки. – Ой, прости, кажется, я тебя задела. А Соколовский там, третья дверь по коридору.

Соня торопливо шагнула к указанной двери, крепко сжимая в руках своё тайное оружие, а Крылана только головой покачала, обернувшись и глядя ей вслед – флакон вонюче-зелёной смеси остался в её ладони.

– Надо же, она и не заметила, что ты ей вручила обычную брызгалку для цветов! – из двери рядом появился Вран и с невольным уважением воззрился на Крылану. – А ты, тёть, всё-таки крута!

– Ах, какие признания от племянничка! – насмешливо фыркнула вороница. – Ладно, иди к Терентию и смотри, чтобы бронегуси раньше времени не вырвались!

– Раскомандовалась… сам знаю, – пробурчал Вран, но почти беззвучно. Почему-то не хотелось ему сейчас нарываться. Видимо, чувство самосохранения взыграло, очень уж пугающе выглядела Крылана с волосами, развевающимися без малейшего движения воздуха, и с глазами чёрными, как бездонные торфяные озёра.

– Бррр, вот так глянет… Хорошо ещё, что мы с ней вроде не ссорились! – подумал Вран, решив на будущее слегка придерживать язык, ну так… на всякий случай!

Соня напрочь забыла уже о странной встрече в коридоре. Она добралась до цели, распахнула указанную дверь и увидела прoклятoгo типа, искaлeчившeго всю её жизнь!

– О! Кого я вижу! Какие люди в моём скромном особнячке. София Батьковна, неужели же это вы? – отреагировал на её появление Соколовский, вальяжно разместившийся в крутящемся кресле за письменным столом.

– Я, собственной персоной! – ядовито ухмыльнулась Соня. – Ты, гад такой, ещё и улыбаться мне смеешь?

– А что это вы так невежливо? По-моему, я вас к себе не приглашал, а вы появляетесь, да ещё как-то грубо разговариваете… – высказал претензию Филипп.

– Да я с тобой и не собираюсь разговаривать! Я уничтожить тебя хочу!

– Как это мило… надо же! Ещё даже не пятница, а меня уже так не любят… – рассмеялся Филипп. – А что такое? Аааа, я понял! Вам, милочка, просто так обидно, что я не пал к вашим ногам, не стал жертвой вашего шантажа и всех прочих… гм… мероприятий? Так я могу это легко объяснить! Видите ли… я вообще жертвой чего бы то ни было быть не люблю! Не нравится мне, – извиняюще заявил актёр.

– Да кто тебя спрашивать-то будет, что тебе нравится, а что нет? Получай, красавчик! Надеюсь, что твой новый имидж сильно понравится твоим режиссёришкам и фанаткам!

С этими словами Соня стремительно шагнула вперёд, вытянула правую руку и с силой нажала на рукоять распылителя.

– Ээээ, думаете, мне нужно больше увлажнять кожу? – с вежливым сомнением уточнил Соколовский, глядя на сноп водяных брызг, вырвавшихся из распылителя. Только совсем другого – того, из которого Таня опрыскивала водой свой недавно купленный гибискус.

Глава 51.

Кто такая чубурашка

Соня ошеломлённо смотрела на искрящиеся, сияющие облачка мелкой водяной пыли, вырывающиеся из распылителя каждый раз, когда она нажимала рукоять.

– Что это за…

– Гм… неужели же я произвожу впечатление НАСТОЛЬКО усохшего типа? – с сожалением спросил Соколовский.

Соня только рот открывала и закрывала, как попавшая на воздух рыба. Не часто в её жизни бывали такие моменты, когда она просто не знала, что сказать!

Хотя если не знаешь, что сказать, можно что-то сделать… желательно, правда, обдумать это самое «что-то», но тут уж как кому везёт.

Соне повезло не очень – место в организме, отвечающее за раздумья, слегка закоротило от ярости, изумления и потрясения – да кто бы не потрясся, узрев вместо зелёной, вонючей и опозоренной личности недруга его весьма довольную и превосходно увлажнённую чистой водой физиономию.

На почве этого невезения Калязинова не нашла ничего лучше, как схватить стоящий рядом стул и попытаться метнуть его в актёра.

Стул оказался тяжёлым, одной рукой не поднять, а во второй мешался бесполезный флакон. Соня без раздумий отбросила его в сторону и, вцепившись двумя руками в спинку стула, размахнулась им. Правда, для этого пришлось отвести взгляд от ненавистной личности, с живым интересом наблюдающей за её действиями.

Соне бы призадуматься, а почему это он и не попытался как-то уклониться, да хоть руку поднять, защищая лицо от её действий… только вот неконтролируемое раздражение, уже давно переросшее в ярость, напрочь потеряло берега и неслось бурлящим потоком истерического припадка.

Когда широкий замах предметом мебели развернул Соню обратно к тому месту, где должен был находиться Соколовский, Соня взвизгнула – его там не было!

Вот только что сидел с мерзкой ухмылкой на всю физиономию, и вот уже нету его, только и дрожит над его местом ещё не полностью осевшая водяная взвесь, а сам он каким-то образом уже оказался около стены.

Стул, который абсолютно не собирался куда-то летать, но был коварно захвачен и подло раскручен, потянул Соню вперёд, под ноги попался отброшенный флакон с распылителем, и Соня, споткнувшись об него, улетела вместе со стулом в сторону от стола Соколовского.

– Пррроклятый актёрришка! – завопила она, отпихнув невинный предмет мебели. – Как ты смеешь!

– Парадоксальная женщина! – насмешливый тон Соколовского был словно бензин, щедро политый в костёр. – Сама пришла, сама облила водой, сама себе под ноги что-то набросала, стулом размахалась, брякнулась всей тушкой об пол, и я же ещё и виноват…

– Брррякнулась? – очередное оскорбление тонкой Сониной натуры требовало немедленного отмщения. – Не знаю, что случилось с зелёнкой, но я тебя всё равно отмечу!

Идея была проста и вульгарна до безобразия – ухмыляющаяся физиономия негодяя-подлеца и её акриловый маникюр находятся в одном помещении, а это значит только одно – ничего не должно помешать их тесной встрече.

Соня взвилась в воздух, оттолкнув разобиженный неподобающим отношением стул, и ринулась на Филиппа. Точнее, она собиралась, но внезапно обнаружила, что его в комнате нет… исчез, испарился.

Вот только что стоял неподалёку, вон там, опираясь плечом о стену, а сейчас его нет!

– Куда? Куда он делся? – опешила Соня, разум которой устало сообщил владелице о том, что до входной двери довольно-таки далеко и