Отбить ее, не дать увезти! В суматохе забрать и покинуть город. Немедленно! Сердце колотилось как безумное. Он рванулся следом.

– Стоять! – рявкнул он, готовый бросится на вооруженную охрану с голыми руками.

Она была уже совсем рядом. Испуганная, безвольно трепыхающаяся в сильных черных руках, она оборачивалась, ища глазами своего защитника. Остановить! Задержать! С площади придет подмога. Он уже слышал голоса за спиной. Но внезапно сбоку на него кто-то налетел, сбил с ног и бледное лицо любимой женщины, искаженное ужасом, мелькнуло и осталось где-то в стороне, а весь мир замелькал и перевернулся несколько раз. Вольский покатился по бетонным ступеням, с криком боли. Не зажившие окончательно ребра будто заново треснули. С тяжелым выдохом он ударился об асфальт, согнулся пополам и сквозь красную пелену боли увидел, как конвой подбежал и принялся заталкивать упирающуюся Альбину в салон.

– Остановите машину! Остановите, – истошно заорал он, поднимаясь на четвереньки, и немедленно получил сокрушительный удар ногой в живот.

– ЛЕЕЕШАААА! – зазвенел крик Альбины в ушах.

Оффф, мир кувыркнулся еще раз, когда Вольский упал на бок и наконец перевел взгляд на причину своих кульбитов. Дэн! Это он сбил его с ног, сбросил с лестницы и теперь бил ногами. Бил со всей ненавистью, озверелым ожесточением, так, будто одним ударом хотел убить, так, что внутренности должны были бы превратиться в фарш.

– ДЭН! Оставь его! Нет! Хватит! Не-е-ет! – истерически билось откуда-то сбоку.

Захлопнулась дверь машины конвоя, и крики оборвались. Авто тронулось с места, ему преграждали путь всего несколько человек в белом и черном. Альбину увозили с площади, а все, кто бесновался на ней, не успели разобраться в том, что происходит у здания суда, больше занятые своей революцией. Помочь было некому.

– Сука-а-а-а-а! – отчаянно завыл Вольский и откатился от очередного удара.

В следующую секунду на Дэна налетели сзади и сбоку. Двое в черном схватили его за руки, заломили, начали бить. Алекс с трудом поднялся, задыхаясь от боли и ужаса, и успел увидеть лишь мелькнувшие за углом габариты. Не успел! Не забрал! Не спас! Все тело скрутило чудовищным спазмом отчаяния. Он бешено заорал, разрывая горло в клочья и, забыв о ранах, бросился на Дэна. С осатанелой яростью он засадил несколько ударов кулаками ему в голову, испытывая одно желание: убить! Убить тварь. Разорвать голыми руками!

Обмякшее тело Дэна уронили на асфальт, и в руку Алекса ткнулось что-то теплое, железное, тяжелое. Он с недоумением перевел взгляд и увидел, что сжимает в руке пистолет.

– Кончай его, – произнес голос сбоку.

Алекс отшатнулся, перевел взгляд на человека в черном, подсунувшего ему огнестрел. В прорези балаклавы на него смотрели взрослые, внимательные, серые глаза. Вольский, не раздумывая, отшвырнул оружие и отступил назад.

– Кто вы такие? – выдохнул он.

– Друзья, – ответил человек в маске, и в голову стрельнула незаконченная переписка: «Ты не один, с тобой гораздо больше людей, чем ты думаешь…»

Кровь отхлынула от лица и сердца. Что они натворили?! Что наделали!!! Перед ним под ногами лежал Дэн, то ли в обмороке, то ли мертвый. На площади бесновалась толпа, идущая на штурм здания суда. Альбину увезли, и теперь ее уже не выручить… а с боковых улиц уже ревели сирены и раздавался грохот техники. Подкрепление было уже здесь.

– Что вы наделали! – белыми губами выдохнул Вольский и едва не упал на колени от накатившего головокружения.

Все погибло, потеряно… все! Он пропал, Альбина пропала…

– Алекс! АЛЕКС!

Кто-то тормошил его и дико орал в ухо, Лекс от шока не сразу понял, кто это и зачем, а когда перевел обезумевший взгляд на человека рядом с собой, то увидел ошалелые глаза Долецкого.

– Мы дадим бой, ты должен быть с нами, – сказал человек в черной маске.

– Быстро! Уходим! БЫСТРО! Сейчас здесь будет бойня! – орал Серега и тащил его куда-то за угол.

– Ты должен быть с нами, – твердил незнакомец.

Вольский перевел взгляд на колонну автозаков, выезжавшую на площадь. Водометы, сирена, рев сотен глоток. Он не революционер… он не хочет убивать! Даже Дэна! Он не к этому стремился. Алекс взглянул на Долецкого, шагнул навстречу другу, в сторону, куда тот волок его, и через секунду они уже что есть мочи бежали по переулку от площади, над которой раскатились командные выкрики громкоговорителя и прозвучали выстрелы.

До угла, поворот. Бешеное дыхание, стук сердца в ушах, подгоняющий животный страх смерти. Еще двести метров на предельной скорости, и Лекс нырнул в открытую машину на заднее сиденье. Дверь захлопнулась, и автомобиль рванул с места. За рулем сидел Семен, на переднем сиденье Серега.

– Ксюха, Маша… где? – выдохнул Вольский, задыхаясь и ощущая, как адреналин уступает место дикой боли в груди и животе.

– В метро, с ними все нормально. Где Альбина?

– Увезли, – он зажмурился от боли и перекатился на спину, поджимая колени к животу. – Успели… Дэн… сука… Помешал… – он закрыл лицо руками и застонал. – Что теперь будет…

– Ничего хорошего, – хмуро отозвался Долецкий, – тебе надо валить за стену.

– Без нее?! – возопил он и тут же зашелся каркающим кашлем.

– Останешься, тебя найдут и казнят к концу недели, – отрезал адвокат.

– Ммммммм, – Алекс завыл и забился на заднем сиденье от бессилия и ужаса. Что же он натворил…

Припадок длился минут десять, друзья его не трогали, пока он орал, матерился, колотился о сиденья и рыдал. А после он просто упал без сил, отупев от горя и боли, и уставился в одну точку. Теперь уже все равно, что будет. Для него все кончено. Он потерял все! От немыслимой тяжести обрушившейся на него задачи – осознать масштаб потери, Алекс просто впал в ступор. Замолчал, сжал зубы и до конца дороги просто боролся с паническими мыслями и терпел боль. Как хорошо, что она была! Хотя бы отвлекала от засасывающей адской воронки предугадывания будущего.

Через полчаса ему помогли выйти из машины, и он послушно, как тряпичная кукла, последовал за друзьями к припаркованному в десяти метрах катафалку. Семен и Серега выгребли все, что было в карманах: наличные, что были у обоих при себе, Долецкий отдал ему свою симку, Алексова отправилась в мусор, нечего с собой маячок носить, найдут в полчаса. Партнер снял свою теплую куртку и напялил на полумертвого друга. Обнялись.

– Сем… – выдохнул Вольский, – прости…

– Выживи, брат, – прохрипел тот – только выживи! Все уляжется, и мы что-нибудь придумаем. Найди способ связи. Понял? Ты понял?

– Понял, брат, – беззвучно прошептал Лекс, – позаботься о ней… пока меня нет. Не дай ему ее мучить.

– Обещаю! – выдохнул Семен.

Они соединили лбы, закрыв глаза, и выдохнули.

– Ты сможешь, – Фадеев трясся, широкой, надежной ладонью он хлопнул и потер шею друга под затылком, – ты все сможешь, сумасшедший сукин сын!