Его кисть начала вибрировать. Раскачиваясь в резонанс, мышцы быстро набрали нужную частоту, и гиперборей коснулся контейнера. Сталь смялась под едва различимыми пальцами, словно фольга.

— Осторожней со свитком! — выкрикнул Павел, но контейнер уже скрежетнул, разрываясь пополам и освобождая артефакт.

Брахмир подхватил свиток, торопливо развернул.

— Это карта, — подтвердил он очевидное. — Но такие ветви мне неизвестны.

— У тебя хорошая память, — отозвался Градобор, успокаивая и разминая руку. — Но и она не может вместить в себя все Древо.

— Ты прав, нужно отдать это творцам.

— У нас нет времени на детальное изучение. На эту карту поставленно слишком многое, чтобы опоздать хотя бы на минуту.

— Конечно. Поэтому снять копию нужно быстро. Зови творцов, Градобор… Летняя тьма! Скорее!

Нижайший вдруг отдернул руку от нижнего края свитка, и тот послушно свернулся вокруг валика, но яркий огненный язычок, бегущий по бумаге, не погас.

— Градобор!

— Уже не успеть!..

Павел не сразу сообразил, что все это означает, — он видел сегодня много чудес. Мало ли как происходит у гипербореев копирование?.. А потом до него дошло.

— Черт! Дайте сюда!..

Слишком много слоев уже превратилось в пепел, но Павел все-таки подскочил к Брахмиру, вырвал из его рук свиток… Как удачно, что почти все расы Ассамблеи нуждаются в питье — это подсказало служащим Общины поставить на стол в переговорной графин с водой. Только вот огоньку, пожирающему бумагу, было совершенно все равно, где гореть.

— Ящеры… — прошептал Градобор, глядя, как в графине закипает вода. — Мы глупцы! Смарры установили на свиток охранное заклинание!

В полной тишине двое гипербореев и землянин смотрели, как рушатся их планы. Когда красный отсвет погас, Павел потянулся и вынул из почерневшего от пепла кипятка голый валик.

— Целиком, — констатировал он очевидное.

Гипербореи выпрямились и снова переглянулись. На этот раз без улыбок.

— Если было охранное заклинание, то могло быть и следящее, — сказал Брахмир. — Видимо, ящеры знают о том, что карта похищена.

— Но… — Градобор запнулся на секунду и все-таки закончил: — Это же война!

— Мы ошиблись, и теперь Общине придется заплатить за это.

— Необязательно, — проговорил Павел. — Как работают следящие заклинания?

— По-разному. Простейшие показывают только положение искомого предмета. Сложные — сообщают магу обо всем происходящем вокруг. Они, впрочем, требуют большой энергии…

— Которую, должны были почувствовать творцы, — подхватил Брахмир.

— Вы можете регистрировать магию? — удивился Павел.

— Иногда, — неохотно признал слуга. — Если источник очень силен и если заранее знать, где искать… Природа силы смарров нам неизвестна, но творцы порой чувствуют изменения в ткани мироздания, противоречащие его законам.

— Ясно, — не то чтобы Павел понял объяснение до конца, но он вполне готов был принять его на веру. — Свой этаж вы, конечно, контролируете постоянно, и если ничего не почувствовали, значит, ящеры используют простое заклинание. Они могут знать о похищении, но не о похитителях…

Градобор сообразил первым. Он вдруг шагнул к землянину, заглянув своими огромными зрачками, казалось, прямо в душу.

— А ведь похититель ты, Павел. Так? Почему ты хочешь спасти нас от неприятностей? Ведь ты подставляешь себя и весь Земной отдел.

— Может быть, я проникся лозунгом о пользе стабильности… — предположил землянин, но, взглянув на качающего головой гиперборея, решил не продолжать. — Ладно… Совсем недавно, когда я еще был ящером, у меня состоялся любопытный разговор с Эхтинором Тарийским. Глава Миссии предположил, что земляне якобы могли… могли узнать о…

Не то чтобы он планировал сделать в этом месте паузу, просто вызванный магическим дымом приступ кашля, давно рвавшийся наружу, наконец, взял свое.

— О втором слое мироздания, — закончил Брахмир.

— Он назвал это… — Павел оглянулся в поисках воды, задержал взгляд на закопченном графине и поморщился. — Он назвал это альтернативным стволом и при этом был очень обеспокоен. И если вы объясните мне, почему, я, пожалуй, готов буду взять похищение на себя.

Гипербореи молчали. Молчали долго, сверля друг друга взглядами. Настолько долго, что Павлу показалось, будто, подобно атлантам, они могут общаться без слов. Впрочем, так оно и было: если не для общения, то для понимания друг друга этим двоим слова были явно не нужны — пара веков совместной работы избавляет от необходимости зря сотрясать воздух.

— Ну что же… — сказал Брахмир неторопливо, — рано или поздно кто-то из вас должен был задать этот вопрос. Ты сделал это, пожалуй, раньше, чем мы рассчитывали, но если мирозданию было угодно обставить все именно так… То, что ты сейчас услышишь, землянин, не даст ни тебе, ни твоим коллегам никаких преимуществ. Новое знание чаще несет боль, нежели радость. Поэтому мы возвращаем тебе опрометчивое обещание взять на себя вину за похищение.

Начало не предвещало ничего хорошего. Павел невольно облизнул губы: может, он зря все это затеял? Действительно, с чего он взял, что причина беспокойства атлантов может обернуться преимуществом для землян?

— Ты привык считать свою реальность чем-то незыблемым, неподверженным влиянию иных ветвей, независящим от индекса вероятности… То есть, всем тем, что называется стволом Древа Миров. И все это правда, в противном случае Земля давно была бы уничтожена. Но только, кроме ствола, у древа есть еще и корни… Покажи ему, Градобор.

Вероятно, переговорная была оснащена неким презентационным оборудованием. Градобор приблизился к столу, откинул какую-то крышку, нажал несколько кнопок… Это не было похоже на погружение в виртуальную реальность. Полноценного эффекта присутствия не получилось, но, видимо, на это никто и не рассчитывал. Зато стены и потолок комнаты превратились в экраны. В очень хорошие экраны с огромным разрешением и великолепной цветопередачей.

…В этом мире небо тоже было голубым. Солнце, пробивавшееся сквозь облака, заливало окружающее привычным белым светом. Море (или океан?) размеренно катило на берег волны, не слишком большие и не слишком маленькие, как раз такие Павел видел когда-то во время своего последнего отпуска в Крыму. У береговой линии начиналась полого уходящая вверх равнина — сплошь камни, щебень, песок… Дальше угадывались невысокие горы, возраст которых чувствовался даже через экран. Нигде ни птицы, ни ящерицы… Ни даже намека на травинку. Ветер был в этом мире единственной движущей силой, сталкивающей камни и воду…

— Это Земля, — прокомментировал Брахмир. — Там все точно такое же, как здесь, — тепло, вода, кислород… Не хватает только маленькой детали, как и большинству других таких же планет, — жизни. Это самый наивероятнейший из миров — корень, от которого благодаря неким, почти невозможным событиям позже отросли все прочие ветви… Однажды в протоокеан в нужный момент ударила нужной силы молния, и несколько молекул углерода объединились в первое органическое соединение — это было рождением твоей реальности. А есть ветви, где, например, Землю во младенчестве уничтожил огромный метеорит или на нее упала Луна — события той же степени вероятности, что и зарождение жизни. Из всех этих бесчисленных вариантов были и такие, где разум ткани Вселенной приобрел материальное воплощение. Тот мир осознал себя, прежде чем в нем появились носители разума как таковые. Мысль была первична, и поскольку материи оставалось только подчиняться, жизнь просто не могла не родиться… Ее эволюция, наверное, походила на ту, что знакома и нам, Вселенная не станет вмешиваться по мелочам. И люди получились совсем такие же, как мы… Вот только их степень контроля над своей действительностью нам и не снится, хотя, возможно, именно мы, гипербореи, лучше всех понимаем природу их могущества.