Запад и были завербованы иностранными разведками (прежде всего западными) по очень приблизительным и оттого приуменьшенным подсчётам около двухсот. То есть у разведчиков доля перебежчиков и предателей во много раз превышала показатели «диссидентствующей» творческой интеллигенции.

Вот так. И эти люди – «бойцы невидимого фронта», «чекисты» – вызывали студентов и поучали, чего «низзя» говорить о социализме, инструктировали спортсменов и артистов! А сами только и думали, как бы выгоднее продаться и затем смотаться! То, что они думали именно так, доказывает их поведение в ельцинский период.

В 60-70-е годы в «престижные» отделы КГБ – ПГУ и ВГУ – пришли дети дипломатов, номенклатурных работников и генералов КГБ. В результате в 1973 г. Брежнев обратил внимание Андропова на то, что в КГБ слаба «рабочая прослойка». Как-то вразрез с марксистско-ленинскими установками, кадровое комплектование КГБ осуществлялось всё больше за счёт детей номенклатуры, выходцев из «интеллигентных» семей, т. е. из среды совслужащих. Андропов откликнулся немедленно и 5 февраля 1973 года направил Брежневу письмо, в котором писал: «В соответствии с Вашим поручением об увеличении отбора в органы госбезопасности рабочей молодёжи, КГБ намечает организовать в 1973 г. при Высшей школе подготовительное отделение с количеством слушателей 100 чел., с отрывом от производства». Да, эти люди пришли в КГБ, но «не туда»…

Как я писал, самой престижной считалась работа, связанная с выездами за границу, а именно – в разведке (ПГУ), и здесь все вакансии заняли дети номенклатуры. И, как результат, в советских представительствах за рубежом не часто можно было встретить «рабочих и крестьян». А вот рабоче-крестьянское пополнение КГБ, о котором так заботился Брежнев, как раз попадало на наименее значимые или наиболее тяжёлые участки работы, например в 7-е управление (наружное наблюдение) или в 9-е (охрана), работа в которых была связана с большими физическими нагрузками.

Были инструкции, направленные против семейственности, но им следовали «творчески». Придуманный метод обхода инструкций получил название «перекрёстное опыление». Это когда сыновей генералов КГБ устраивали «на работу» в МИД, а дети высокопоставленных чиновников МИДа поступали «на службу» в ПГУ и ВГУ. И там, и там «работа» и «служба» были связаны с выездами за границу. Так создавались «трудовые династии» «работников» МИДа и «сотрудников» КГБ.

В этом не было бы ничего страшного, если бы династии отстаивали интересы СССР – наоборот, сегодня мы бы гордились потомственными дипломатами и чекистами, но… Но они думали только о своём благе и обогащении. И делали всё для достижения этой цели. Этого же добивалась и верхушка партаппарата.

Цель эта – деньги, деньги, и как можно больше. Результат – «прихватизация» и развал страны, и ужасная коррупция.

Конечно, далеко не все чекисты шли только «за деньгами». Александр Шевякин пишет: «Смею вас заверить, что и внутри самого КГБ существовали непримиримые противоречия. На одном полюсе были либо герои, либо те, кто готов был пожертвовать собой за нашу Советскую Родину, а на другом полюсе были предатели. Только до конца понимая сущность и роль некоторых комитетчиков, можно разгадать смысл слов одного из героев книги “КГБ” Дж. Баррона: “Ты должен научиться остерегаться чекистов. Они занимают самые высокие посты, но это самые низкие люди в нашем обществе. Всю свою жизнь они предают и продают людей. Они продают нас в МИДе, они продают членов партии, они продают один другого. Потом эти сукины дети убегают в Америку и продают весь советский народ”. Ясно? Надеюсь, “да”, как и то, почему такие книги скрывали от нас в спецхране» [394; с. 9].

Известный диссидент А. Зиновьев, оказавшись в ФРГ, писал: «Я раньше думал, что всё-таки КГБ мощная организация. Оказавшись на Западе, я увидел, что огромное количество его агентов очевидные халтурщики. Дали бы мне пять талантливых ребят, да я бы с ними сделал больше, чем пятьдесят тысяч советских агентов. Они делом не занимались, не видели того, что нужно было видеть». А думали только о покупке шмоток, их отправке в СССР и последующей спекуляции ими.

При Крючкове количество предателей только увеличилось, ибо этому способствовал сам Крючков. В своей книге он писал: «Мы ни разу не использовали недозволенных методов в работе против наших противников, решительно порвав с практикой прежних лет, когда принцип “око за око” служил оправданием нарушения норм международного права и законности. К сожалению, взаимностью нам не отвечали» [212, т. 1; с. 110]. Да, раньше считалось, что у КГБ «длинные руки» – предатели боялись, что их достанут в любой точке планеты.

И чем больше предателей собиралось под крышей КГБ, МИД и ЦК, тем чаще и громче их называли «чекистами» и «ленинцами», чтобы скрыть, понадёжнее замаскировать от народа истинную суть – перерождение из щита государства в «пятую колонну». Именно поэтому мы сегодня не знаем имён «династий», ибо им нечем гордиться.

Поэтому и не было ни одного судебного процесса по обвинению их в шпионаже!

Но, ради справедливости, надо сказать, что и 99 % цэрэушников так же были уверены, что борются с «империей зла». А когда честные разведчики с той или другой стороны случайно узнавали имена высокопоставленных информаторов, то этих разведчиков либо увольняли, либо убивали. Ибо «посвящённые» делали «совместную революцию».

Рэм Красильников пишет, что когда во времена «перестройки» группа сотрудников ЦРУ приехала в гости в КГБ, то один из американцев сказал: «Вы хорошие парни! Мы знаем, что у вас были успехи, которыми вы имеете право гордиться. Но придёт время и вы ахнете, узнав (если это будет рассекречено), какую агентуру имели ЦРУ и Госдепартамент у вас наверху» [201; с. 337]. К сожалению, такую фразу не могли сказать кагэбэшники.

Более того. «Нью-Йорк таймс» 26 декабря 2001 года написала, что непосредственно перед 85-м годом со стороны ЦРУ, ФБР и других секретных ведомств США была осуществлена самая масштабная за всю историю акция по внедрению агентов во все структуры узлового значения. Вследствие этого как КГБ, так и ГРУ во многих отношениях оказались «проеденными молью», заполненными агентами США [353; с. 256].

Мемуары Хрущёва и КГБ. Виктор Луи

В этом деле проявилось тесное взаимодействие двух разведок. Через некоторое время, придя в себя после отставки (увольнения Рокфеллером), Хрущёв, по совету сына Сергея, начал диктовать на магнитофон воспоминания. К концу 1967-го они были закончены, а затем напечатаны за границей под названием «Хрущёв вспоминает». Как же они туда попали? Впервые написал о передаче рукописи на Запад Сергей в книге «Пенсионер союзного значения», вышедшей в начале 1991 г. в издательстве «Новости». Он пишет: «Тем временем мне удалось нащупать пути передачи материалов за рубеж. Дело оказалось