друг друга на расстоянии. Некоторые считают, что у близнецов есть возможность обмениваться мыслями.”

– “Слухи? Это ложь?”

– “Не знаю за остальных. Мы с Катей могли. Я, конечно, не слышал её звонкий голос у себя в голове, но всегда мог понять, о чём она думает. Что чувствует. А она понимала меня. Мы с ней были очень… близки. Два в одном.”

– “Что случилось?”

И что на это можно ответить?

Немного поборолся с собой, подбирая слова.

– “… Я убил её.”

Тут больше нечего добавить или изменить.

– “Что случилось?”

Так и знал, что не отстанет. Ладно, как хочешь…

– “Когда нам исполнилось по семь, родители сделали просто шикарный подарок. Мне подарили орлёнка, а Кате ласточку… Так назывались велосипеды. Трудно рассказать, чем тогда для ребёнка был велосипед. Куда уж там вашей магии. Правда, Кате не особо понравилось. Она больше домоседкой была. Велик я выпросил, а ей купили, чтобы не обделять. Я свой велик обожал. Катался каждый день… Счастливые времена.”

– “Причём здесь велики?”

Не перебивай.

– “Нам было восемь. Я решил совместить две из трёх своих детских любви: велик и лес. Мы жили неподалёку от леса. Я часто там играл с другими пацанами. Бегали, стреляли в друг дружку из деревянных супероружий. Но на велике я там не катался. Он был добротный, но всё же не годился для лесной местности – только для асфальтированных или грунтовых дорог. А в лесу в лучшем случае тропинки… В тот день я далеко заехал. И поплатился за глупость – врезался в дерево. Чуть погнулось колесо и цепь слетела. И как-то странно закрутилась, несколько звеньев между собой… сейчас уже и не вспомню… А я… я не умел… не знал как…

Уже темнело, я часто задерживался, особенно в те дни, когда родители были допоздна на работе. Я знал, что хоть Катя и будет злиться, перед родителями она меня прикроет. В этот раз я опаздывал сильнее обычного. Темнело, я выбился из сил из-за этого велика. Хотел уже оставить его в лесу, чтобы завтра за ним вернуться.

Катя меня нашла. Она всегда меня находила. Сейчас я уверен, что был очень рад, когда она вышла мне навстречу…”

– “А тогда?”

– “А тогда мы поссорились. Она злилась на меня за опоздание, за то, что так далеко на велике заехал в лес. Её злость передалась мне… да я и сам был довольно задиристым пацаном.”

– “Обычная детская ссора.”

– “Я бросил велик и побежал домой. Катя кричала мне в спину, что нельзя оставлять подарок родителей в лесу, что вдвоём мы его вытащим. Что она знает, что делать со слетевшей цепью, но ей нужна моя помощь – одной ей не хватит сил.

Что я должен поступить правильно.

Последнее, что я видел, как она подняла мой велик и потащила его сама.”

– “Последнее? С ней что-то случилось в лесу? Если так, это не твоя…”

– “Моя, Дедион. Я знал, что она плохо ориентируется в лесу. Она чудом меня нашла, благодаря нашей связи. Но я хотел, чтобы она устала, заблудилась. Чтобы позвала меня на помощь. Чтобы это я ей помог, а не наоборот. Как грёбанный принц на сломанном велосипеде.”

– “Что произошло?”

– “Мне стало страшно. Грудь сдавила боль. Я испугался. За Катю. И побежал обратно… Велик я нашёл сразу, он был почти на том же месте, где я его оставил. Катя за всё это время не сдвинулась с места – была уверена, что я сразу вернусь и мы вместе пойдём домой. Это было бы правильно. Она любила, когда всё делается как надо.”

– “А Катя? Что с ней?”

– “Её не было. Страх начал поглощать меня. Боль тоже. Я начал метаться по лесу. Искал. Уже совсем стемнело. А я всё бегал, кричал. Кругом было темно, дул ветер, качались деревья, тени ползали змеями по земле.

Я заблудился. Потерял все силы. Потерял сознание.”

– “Ты не нашёл её?”

– “Меня самого пришлось искать. Через два дня блужданий я, полуживой, случайно нарвался на грибников, которые вывели меня из леса. Два дня. Катя не только пропала из-за меня, я ещё и сам потерялся, вместо того, чтобы прибежать домой, рассказать о случившемся родителям, указать место. Два потерянных дня. Всё могло сложиться иначе.”

– “Её не нашли? Если так, откуда ты знаешь, что она умерла?”

– “Я же говорил про нашу связь. Я чувствовал её. Ещё неделю после пропажи я знал, что она где-то там… Было ужасно: я чувствовал липкий страх, боль и холод. Но лучше уж это… когда наступила пустота… У меня словно половину души вырвали.”

– “… Не стану спорить, что твоя вина в случившемся есть. Но считать, что ты её убил… Это слишком.”

– “Родители продолжали надеяться. Полгода пустой надежды… Её тело нашли, когда снег начал таять. Того, кто с ней это сделал не нашли до сих пор. Может он уже умер, а может живёт где-то… семья, дети, любящие внуки, уважающие соседи.”

– “Не думай об этом! Оно того не стоит. Лучше помнить свою сестру.”

– “Знаю. Я не смогу её забыть. Мы с ней были как единое целое. Она была в моей голове, а я был в её. Это особенное чувство, которое никогда и ни с кем…”

– “Прости.”

– “Это другое… другое.”

– “Спасибо, что рассказал. Я должен был это узнать. Не мог не узнать.”

А я должен был рассказать.

Сидели. Молчали. Каждый думал о своём.

Надоело.

Встал. Нужно размяться.

Именно в этот момент дверь открылась. На пороге стояла девушка. Совсем молодая. Девчонка ещё.

Посмотрела на меня. Слишком долго она на меня смотрит.

– … Прости… Мы не хотели тебя так долго держать… Можешь выходить.

Извиняется? Странная реакция для похитителя. Я же сам их попросил.

– Ничего страшного. Ждать я умею. Только не стоило отправлять ко мне девчонку. Не очень это правильно.

– Что?! – возмутилась она. – Я сама вызвалась!

– Неважно. Тебя должны были остановить… Впрочем, я здесь не для лекций о морали. Ты же не просто меня отпускаешь, а для важного разговора, верно?

– Верно. С тобой хотят пообщаться. Не спрашивай кто, тебе не положено знать. Иди за мной, – развернулась она и пошла прочь.

Вышел из камеры. Узкий коридор с множеством дверей. Уверен, за каждой из них такой же каменный мешок для любителей нарушать закон. Или просто для неугодных. Я пока не знаю, куда именно попал.

Девушка ждать меня не собиралась, уже прошла до конца коридора и открывала решётчатую дверь. Всё-таки тюрьма? Потом разберусь.

Ускорился. Догнал девчонку.

– Как тебя