Ладонь Миры проходит по моим волосам, и всё внутри сжимается от любви и желания обнять её. Но я не должен давить. Мира обязана понять сейчас, в какое пекло пойдёт со мной, если не уедет завтра или сегодня. Может быть, я дурак, и хочу, чтобы она вернулась обратно. Может быть, я трус, желающий и для себя в этом мире хотя бы грамм счастья. Может быть, я просто придурок, который никому не нужен. Может быть, я эгоист и слишком сильно её люблю, чтобы отпустить, а заставляю терпеть страдания и боль вместе со мной.

– Я не жалею, мон шер. Сколько раз люди вставали между нами? Сколько раз проблемы и обстоятельства пытались нас разлучить? Множество. И они не закончатся. Если не мой отец, то бытовые проблемы. Если не этот Оскар, то что-то ещё. Это жизнь, Рафаэль. И я живу только с тобой. Так как я могу жалеть о том, что ты появился в моей жизни, ведь ты и есть она? – Мира нежно поворачивает к себе мою голову и гладит пальцами моё лицо.

– Мы справимся. Чёрт, Рафаэль, ты вспомни, какой жалкой и ничтожной я была, когда мы с тобой встретились? Какие у меня были ценности, и какие низменные поступки я совершала? Ты только задумайся, что только тебе удалось сделать меня намного лучше и научить не бояться быть собой. Иногда слабой и пугливой, иногда стервозной и злой, иногда безумной и пошлой. Разной. И я бы сбежала ещё миллион раз, чтобы встретить тебя на перроне и обнять. Вероятно, что-то вынудит нас расстаться, но у нас есть причина, чтобы вновь встретиться. И меня не пугает то, что ты рассказал. Я люблю тебя именно вот такого. Преступника, укравшего моё сердце и любовь. И я ни капли ни о чём не жалею. Я никогда не упрекну тебя в том, что будет дальше. Я чётко осознаю – сказки не будет, а будет много трудностей. Но сколько мы уже прошли, и сколько их будет дальше. Я никогда не перестану любить тебя и поддерживать в любом преступлении, которое ты задумаешь. Я помогу тебе, даже если это будет означать смерть. Если умереть, то рядом.

– Мира, ты такая дура, – о, Боже, я полный идиот. Смеюсь, а глаза болезненно слезятся. Лицо девушки удивлённо вытягивается, и её руки исчезают с моего лица.

– Я имел в виду, что… я дурак. Ты… я… чёрт, я не могу ничего сказать сейчас. Я несу бред. Я на взводе… нервничаю, прости. Вот, понимаешь? – Хватаю её руку и прижимаю к губам.

– Вот именно это и заставило меня бежать к тебе. Ты… мне так тепло с тобой, и я счастлив, даже имея миллион причин страдать. И я рад, что ты теперь знаешь обо мне всё. Большего я от тебя не скрываю. Ладно, я вру. У меня повреждено колено. Оно болит, и я едва могу ходить. Мне сложно это делать долго. Я устал и морально выжат, но хочу улыбаться. Я не чувствую боли сейчас, когда ты рядом со мной. И ты, как алкоголь, взрываешь каждую частичку моего мозга и заставляешь меня дуреть, краснеть и заикаться, как полного идиота. Спасибо, любимая моя девочка, за то, что появилась в моей жизни и показала мне, что все мои цели были иллюзией, в которую я хотел верить. Я люблю тебя, и мы справимся, ты права. Мы пережили достаточно, чтобы понять, сколько сил у нас есть, когда мы вместе. Я буду давиться, но жрать твою подгоревшую кашу, и улыбаться тому, что ещё жив, и ты рядом со мной. Я… – мои слова тонут в криках с улицы и залпах фейерверков за окном.

– С Новым годом! Это лучшее начало моей жизни, – шепчу я, притягивая Миру к себе.

Я целую её так, как не целовал никогда в жизни. Я люблю её своими губами, своими руками и своим дыханием. Я отдыхаю рядом с ней, и это, действительно, стоит того, чтобы рисковать всем.

Мы забираемся в постель, и пока остальные празднуют Новый год, раздеваемся, прячемся под одеялом и просто смотрим друг на друга. Иногда проскальзывают нежные поцелуи. Иногда Мира смеётся, прижимаясь ко мне. И ей всё равно, что мы лежим практически на полу. Ей всё равно, чем воняет вокруг нас. Ей всё равно, что хорошей жизни не будет в ближайшее время. Я вижу в её глазах любовь и счастье. А другого я и не хочу.

Проснувшись утром, потираю глаза и улыбаюсь, как придурок, слыша чертыханья Миры на кухне, и чувствую запах подгорелого молока. Хрюкаю от смеха. Она идеально выполнила свои угрозы. Она сожгла мою любимую кашу.

Растираю колено и замечаю, что рядом лежат полоски ткани из бывшей когда-то кофты Миры. Она сделала это для меня, чтобы я перетянул колено.

Чёрт, я не могу её любить больше, чем сейчас.

Обматываю ногу и натягиваю джинсы. Шлёпаю на кухню и едва сдерживаю хохот, когда Мира выбрасывает кашу, пытаясь накрыть её коробками, чтобы я ничего не заметил, и поворачивается ко мне. Не почувствовать вонь и не заметить коричневые пятна на плите очень сложно.

Её волосы в полном беспорядке, огромные голубые глаза смотрят в мои, и я позволяю себе рассмеяться.

– Ты это сделала. Ты выполнила свою программу, теперь отдай мне это орудие пыток и сядь, – смеясь, подхожу к ней и забираю кастрюлю.

– Я пыталась… делала всё так, как на коробке написано, но молоко, как забурлило. А потом я засыпала овсянку, и она вся… хватит, ржать, Рафаэль! Я тебя ударю сейчас! – Обиженно вскрикивает она.

– Добро пожаловать, в моё королевство криворуких, Эмира Райз, – смеясь, уворачиваюсь от её ладони и бросаю кастрюлю в раковину.

– Пожарю яйца и ветчину. Согласна? Ты можешь посмотреть, денег не возьму.

– Ты придурок, Эль Эль Лофер, – передразнивает она меня.

– Знаю. Только я мог полюбить тебя, – всё же Мире удаётся ударить меня по обнажённой спине и довольно сильно, отчего я кривлюсь.

– Я не нашла чайник, – говорит она, опускаясь на стул.

Озадаченно приподнимаю брови и выпрямляюсь, достав яйца из холодильника.

– Хм, вот он, – указываю на чайник, стоящий на плите.

– Там кнопки нет. У нас чайник с кнопкой, нажимаешь, и всё, – хмурится она.

Хрюкаю от смеха. Да, ей предстоят огромные открытия в этой жизни. Это будет весело.

– Ты слишком избалована, принцесса. Это чайник. В него наливают воду, ставят на плиту и ждут, когда он закипит, – Мира бросает на меня злобный взгляд.

– Если бы я это сделала, то подпалила бы весь этот чёртов дом. Так что радуйся, что я не догадалась об этом.

– Ладно-ладно. Первое время я отвечаю за кухню и еду. Я привык сам себе готовить, да и брату готовил постоянно, пока мать была на работе. Так что буду воспитывать и тебя, мне не привыкать, – в меня летит мой же шарф, вызывая приступ смеха.

– Я тебя по колену ударю, – грозит Мира.

– Всё, напугала. Больше не буду, – поджимаю губы, показывая ей, что успокоился. Но как только она отправляется в ванную, снова смеюсь.

Жарю яйца и ветчину, завариваю чай и жду, когда появится Мира. Она демонстративно показывает свою обиду, даже не глядя на меня. Наша совместная жизнь будет очень забавной.

– Я вытерлась твоей футболкой. Полотенец нет, – сообщает с довольным видом она.

– Идеально, всегда хотел ходить в мокрой футболке, – усмехаюсь я, передавая ей одноразовые приборы.