Сэльви огляделась, удивляясь, что муж исчез, даже не разобрав вещи. Вздохнула и взялась за дело. Костерок получился очень маленьким. Чтобы устроить полог, сил не осталось. И она села отдыхать и ждать, глядя в огонь. Седой вынырнул из темноты довольно скоро. Сел рядом, бросил целую охапку травы.

– Это зачем? – удивилась Сэльви.

– Понимаешь, туман такой, что даже мои глаза ничего не разбирают, – смутился Орильр, деловито сортируя траву. – Ну, я побегал-побегал и надрал, что под руку попалось. Это букет.

– Ты мне никогда не дарил цветов, – заулыбалась Сэльви. – Это было грустно и даже обидно. Чуть-чуть.

– Я исправлюсь, – виновато вздохнул седой. – Дай руку.

Она послушно протянула руку и еще больше удивилась, увидев, что седой достал свой любимый охотничий нож. Осторожно сплел свои пальцы с ее тонкими прозрачными, нахмурился.

– А ты не передумала быть всю жизнь моей женой? Может, я вообще глупости делаю, не спросив.

Сэльви замотала головой, проглотив комок теплого изумления. И виновато глянула в костер. Это она глупая. Думала – седой сюда за воспоминаниями поехал. Он сразу так все решил и, совсем как она, ничего не стал говорить. Скрытный. Но не ей жаловаться, если уж разобраться. «Букет» состоял почти целиком из травы, в нем попадались только редкие оборванные головки сонных, сложивших лепестки, цветков. Но все же это самый замечательный подарок, вздохнула Сэльви.

Нож царапнул кожу, кое-как добыв одну-единственную каплю крови, хотя и это безобразие, кажется, расстроило Орильра. Свое-то запястье он жалеть не стал, охнула ведьма возмущенно. Даже голову подняла, собираясь спорить. Но промолчала. Теперь она была готова поклясться – зеленые глаза действительно светились.

– Сэльви-о-Шаэль, я так упорно отказывался верить до конца в то, что ты знала с первого дня! Прости меня. Я признаю, что нас свела судьба. И с этого времени у нас одна кровь, одна плоть и одно дыхание, мы с тобой проживем эту жизнь вместе. И пусть светлые звезды решают – людьми или эльфами.

– А мне надо что-то говорить? – испугано прошептала Сэльви.

– Да как хочешь, – беззаботно сообщил Орильр, придирчиво изучая царапину на руке жены. – Не больно?

– Издеваешься?

– Завтра начну тут строить трактир, – важно сообщил седой. – Пониже, там где-то озеро было. И приму закон, чтобы король имел право жить в трактире. Сэльви, я очень рад, что у этой долины будет такая замечательная королева.

– Ну, с голоду не помрут, – заулыбалась Сэльви.

– Ложись спать. Завтра будем смотреть – разучусь я стрелять из лука, или у тебя отрастут уши.

– Уши? Длинные? – испугалась Сэльви.

Орильр довольно рассмеялся и стал укутывать жену в оба плаща и войлок, слушая ее причитания, – не вполне искренние, что особенно приятно. Пристроил Сэльви поудобнее возле огня и быстро сам заснул сидя.

Утром Сэльви долго смеялась. Стараясь не разбудить мужа, она устраивала его поудобнее, разгибая и облокачивая на свернутые плащи, подложенные под спину. Потом она снова расчесывала его седые волосы и радовалась, что наконец-то их цвет меняется вполне ощутимо. Конечно, едва ли они станут темно-каштановыми, но и светлые сойдут. Потом ведьма критически изучила подаренный Орильром «букет» и ушла за новыми цветами.

Орильр проспал почти до полудня и очнулся легко, радуясь теплому, совсем летнему солнцу. Оно прогрело камни, и сидеть было удивительно уютно и приятно. Орильр повозился, повыше поднял плащ, чтобы было удобнее глядеть в небо. Такое синее оно только в Рэлло, где легко чувствовать себя молодым, словно ничего плохого никогда не было. Пальцы ощупали камень – белый песчаник, его много здесь. Старый, выветренный, очень домашний.

Наглядевшись досыта в небо, Орильр позволил себе посмотреть на Рэлло. Он боялся этого момента – а вдруг все плохо, внизу чернота и нет ничего прежнего, живого?

От камней, давших ночной привал, склон холма круто падал к долине. Внизу, под холмом, лежал луг. Озеро, обещанное Сэльви, тоже имелось – но еще ниже, отсюда почти невидимое. Зато окружающие его серебряные ивы шелестели и светились под солнцем. Они отделяли луг от зеленого полога лиственного леса, состоящего сплошь из кленов, рослых зеленых – обычных для Лирро. И тонких изящных красных, особой южной породы, растущих лишь здесь, в Рэлло. Цветные клены еще не набрали полноту красок, но и так были очень хороши.

Лес шумел и танцевал, гибко покачивая мелкими ветками под ветерком.

Орильр нахмурился и помянул с чего-то пришедшую на ум кривую кирку. Он признал себя вчера дураком. Но не до такой же степени!

В пушистой зелени луга сидела его королева, само собой, черноволосая и темноглазая. Это единственное отличие сегодняшнего дня от того, приснившегося дважды. Все прочее – безупречно. Даже венок она плела из ромашек, как и обещано было давным-давно во сне, который никак не мог сбыться. Особенно для него, самого недогадливого эльфа всех времен. Слепого – он искал все, что угодно, но не то, что следовало искать. Хотя тот же Бильоль усердно втолковывал ему истину, известную каждому эльфу.

Те вечные, которые умирают, не уходят.

Орильр прикрыл глаза, открыл и снова посмотрел на свою королеву. Сидит, плетет венок. На душе стало тепло и хорошо.

А чего еще он ожидал?

Его позвали на заставу, где собирались сжечь ведьму, и он услышал зов. Хотя слышать можно только родных, тех, кто дорог. И это был зов очень отчетливый и ясный. Когда он увидел человека, девчонку с черными глазами ведьмы, он почти плакал – обманула. Как – непонятно, но обманула!

Хотя именно ему было известно, что крышка ларца поднята, и свободу обрели две души – демона, снова получившего шанс погубить Саймиль, и королевы, отказавшейся от жизни, чтобы ему помешать. Если у Тиэсы-а-Роэль и было что-то общее с Сэльви – то это упорство. Демон полз к деревне, и вторая душа, сковывавшая его все бессчетные века, следовала за сбежавшим пленником. И отняла у него то, в чем хозяин Черных нуждался более всего: почти взрослое тело темной человеческой ведьмы.

Орильр встал, потянулся и начал спускаться вниз, к лугу. Все же приятно остаться эльфом и не спотыкаться на каждом шагу! Даже теперь, когда все мысли заняты чем угодно, но не дорогой.

Он должен был догадаться. Его ведьма слишком быстро менялась, и по своим способностям, и по характеру. Проклясть Черных – это еще понятно. Но одолеть демона – это уже совсем иное. Королева одна знала его, десятки веков удерживая в ларце. У ее души было время понять, как осилить зло.

И еще – он никогда не знал, какой была королева на самом деле. Даже Эриль толком не знала. Королева не была счастлива – проклятый древний этикет не позволял ей даже собирать любимые цветы. Хотя в Рэлло ромашки всюду и всегда – от первых зеленых кочек весны до последней блеклой зелени, мерзнущей под снегом. Их тут десятки видов – крупных, мелких, одиночных и растущих гроздьями… Но не рвать «недостойные» цветы – не самое трудное и страшное ограничение. Ее вынуждали быть ровной со всеми, не допускать избытка эмоций, не общаться слишком долго и фамильярно с кем-то из «низких». Королева казалась прекраснейшей, недосягаемой и совершенной. А что творилось у нее в душе, куда никто не мог заглянуть? Очень может быть, что она глубоко внутри, в тайне от подданных, была настоящей ведьмочкой, улыбнулся Орильр. Только он об этом никогда не думал. А теперь полагал, что так гораздо лучше.