– Vi piase? Va bene? – милая продавщица протянула руку к сумке. Хочет отнять. Я посмотрела на часы. Через десять минут магазин закрывается. Что может быть лучше Prada? Пропиаренная в кино (кстати, а это не продакт-плейсмент часом?) культовая марка. Я ее купила – закрыла глаза, открыла кошелек и купила.

В отель я влетела счастливая. В лобби заметила девушку с длинными волосами. Ту самую… Как же ее зовут, как? Такое сложное имя.

– Добрый вечер, это Юрате, – говорила она в трубку.

Точно, Юрате! Главный редактор журнала In Style. Я помялась возле лифтов. Подойти? Надо же спросить, что там было, на показах. Она захлопнула телефон.

– Здравствуйте, можно я присяду?

Она обдала меня холодом, посмотрела на пакет, пожала плечами. Кивнула. Я пристроилась в кресле.

– Я вас знаю, вы из журнала In Style. А я Алена Борисова, журнал Gloss.

– Очень приятно.

Мы замолчали. Чего я пришла? Как мне теперь завести разговор с редактором глянца, принадлежащим к высшей касте?

– Я в первый раз на показах.

Пауза.

– И как вам, нравится? – нехотя произнесла она.

– Я, честно говоря, еще нигде не была.

Я решилась.

– Скажите, Юрате, если у меня нет билета на Прада, как можно туда попасть?

– Но если нет билета…

– Что, это невозможно, да? Может быть, есть способ? – Я все-таки надеялась, что смогу с ней подружиться.

Она пожала плечами. Еще одна порция льда.

– А вы модный редактор? – спросила она, игнорируя мой вопрос.

– Нет, я – главный.

Она, кажется, удивилась. Идиотский диалог. Эта ледяная прибалтийская Юрате явно не знала, как от меня отделаться. Послала бы сразу, если бы не их хваленая прибалтийская евротерпимость. Сидит, демонстрирует толерантность из последних сил. Ничего, я пойду до конца, русский глянец так просто не сдает территорий!

– Юрате, я, знаете, хотела спросить… А в чем на показы ходят?

– То есть?

– Ну в чем должен главный редактор ходить на показы?

Господи, зачем я к ней лезу с этими вопросами? От нее веяло таким холодом, что можно было простудиться. Юрате оглянулась по сторонам, ища спасения.

– Может быть, кофе закажем? – спросила она вдруг.

– Конечно, с удовольствием.

– Caffe frappe, prego – кинула она официанту. – А вам что?

– Чаю, если можно.

Мы замолчали.

– Вы спрашивали, в чем ходить на показы…

Она посмотрела на мои джинсы (Armani, между прочим!), на блузку (всего лишь TopShop), я поспешно убрала ноги под стол, чтобы она не увидела туфель. Я расхаживала по Милану в простецких балетках неизвестной итальянской марки. Эх, надо, надо было купить сегодня мокасины Tod’s на улице Montenapoleone и переобуться, перед тем как войти в отель.

– Лучше, если на вас будут вещи марки.

Слава богу, она наконец-то заговорила!

– У меня будут. Я сумку купила. – Я скосила глаза на свой пакет. Что она, не видит его? – Я так Prada люблю…

– А…

Принесли кофе и чай. Господи! А я и забыла, что кофе фраппе – это взбитый колотый лед, вечно путаю латте и фраппе. Снежная королева Юрате пила кофейный лед. Удивительная физиология у этих людей глянца – холод внутри и изморозь снаружи.

– Вы извините, Юрате, что я вам задаю такой вопрос. Но вы не могли бы сказать… – Язык прилипал к гортани, как прилипают мокрые пальцы к морозилке, но я все-таки это произнесла: – А как вообще должен одеваться главный редактор глянца?

Она глотнула новую порцию льда, поправила платье – завышенная талия, модный мышиный цвет (вывернуть бы его наизнанку и посмотреть, что за бирка там – наверняка Prada), закинула ногу на ногу (балетки с логотипом Chanel), повертела на пальце кольцо с крупным красным камнем в форме сердца (de Grisogono?). И ответила:

– Интеллектуально.

Господи! Она вообще когда-нибудь оттаивает?

– Я не очень понимаю…

Придется испить эту чашу со льдом до дна, если уж я начала. Пусть она меня презирает, но информацию я добуду. Я же журналист, в конце концов!

– Юрате, вы марки могли бы назвать?

Пауза. Взгляд Снежной королевы. Может быть, у нее все-таки есть сердце, хотя бы в виде камня?

– Ботега Венетта, Хлое, если вы хотите выглядеть женственно и статусно. Что касается интеллектуальных… Попробуйте МакКуин, Прада. Марни еще.

Мне всегда нравилось слово Марни. Так назывался фильм Хичкока, где холодная блондинка, красавица-невротичка, бесконечно переодевалась и крала деньги…

По флажкам, которые расставляла Юрате, я пыталась понять, где проходит граница интеллектуального модного снобизма. Его придерживался настоящий фешн-мир, каста главных редакторов высокого глянца. Как все тут у них непросто! Я была уверена, что уже кое-что понимаю в моде, но, оказывается, мне неведомы важнейшие нюансы. Ничего, я додумаю, пойму, соберу потом из ледяных осколков этого разговора сияющее слово Г.Л.Я.Н.Е.Ц. Буквы встанут в нужном порядке.

Юрате уже искала глазами официанта. Сейчас уйдет. Надо торопиться с вопросами.

– А вы где обедаете? Куда стоит сходить?

Милан был огромный, набитый людьми город, где требовались ориентиры.

– Самое глянцевое место – «Биче».

– Бич? Это как «сука» по-английски?

– Нет, – Она улыбнулась. Первый раз за все время. Вечная мерзлота дала трещину. – Пишется Bice. Там все бывают – от Марио Тестино до Анны Винтур.

Юрате удалилась. Ледниковый период благополучно завершился.

Я неслась в гости к Прада. Офис марки напоминал тюрьму, неприступную крепость, осажденную людьми. Широкие ворота были закрыты. Из машин выпархивали редакторши – на каблуках, на платформах, в коротких юбках и легинсах. Все оживленные, сосредоточенные. Элита мировой моды, люди, от оценки которых зависели дизайнеры. От меня мало что зависит. Стена высотой метра три, приглашенные просачиваются через узкое горло калитки. Я подошла к охране, что-то залепетала, но меня быстро оттерли от входа. И что теперь?

– А, Алена! Ты здесь, молодец!

Самсонова, вот это да! В последнем номере вышло мое интервью с Вероникой, в котором она выступала в качестве главного гуру гламура. Самсонова осталась довольна статьей и съемкой. Еще бы – я лично давала указания Артюховой, как отфотошопить Веронику, чтобы она помолодела лет на десять.

Мы обнялись.

– А чего стоишь, ждешь кого-то?

– Нет. – Трудно признаваться, но выхода не было. – У меня билета нет, Вероника Николаевна.