– Вот что, Сайрус, – я наклоняюсь к морде кота, ибелые кисточки щекочут мне щеку. – Ты довольно долго находился водиночестве, так что несколько лишних минут погоды не сделают. Ведь так, мойдорогой?

Сайрус кладет голову мне на плечо. Он больше не дрожит;похоже, мы поняли друг друга. Похоже, я произвожу на котов самое приятноевпечатление, похоже, я умею с ними ладить!.. Весьма обрадованная этимоткрытием, я решаю закрепить успех: на границе зала и прихожей стоит банка соливками (какая ни есть – все-таки еда!). Оливки наверняка заинтересуютголодного Сайруса, на некоторое время он отвлечется, и этого времени мне вполнехватит, чтобы исследовать потайную комнату.

– Смотри, Сайрус, оливки! – Я ловлю себя на том,что разговариваю с котом так же, как обычно разговаривала с Джамилем иДжамалем: серьезно и уважительно, без всякого сюсюканья. – Тебе нравятсяоливки?

Кот, аккуратно спущенный на пол, засовывает морду вжестянку.

– Значит, нравятся. Подожди, я помогу тебе.

С трудом оторвав Сайруса от банки, я вынимаю из неенесколько оливок и кладу их себе на ладонь. Первые две скрываются в пасти кота,третья падает на пол. Сайрус устремляется за ней вдогонку, потеряв ко мневсякий интерес. Вот она, кошачья благодарность!

Но ведь и с Домиником я поступила не лучше.

Попереживав по этому поводу ровно три секунды, я возвращаюсьв спальню. Только бы потайная комната не пригрезилась мне, только бы…

Потайная комната на месте.

Примерившись, я толкаю лже-стену с тряпками внутрь, и проходделается шире, за ним меня поджидает темнота. И слегка застоявшийся воздухдолго не проветриваемого помещения. Пустяки, главное, что оттуда не несеттухлятиной и еще чем-то, заставляющем вспомнить о червях и глинистой почвекладбища… чушь собачья, в жизни своей я не была на кладбище – ни в России, нитем более в Марокко, и как только удалось увернуться? Смерть неблизкихродственников, забытых приятелей, политических деятелей и кинозвезд – все этобыло, и, кажется, была гибель парня, которого я считала первой своей любовью(автокатастрофа), и гибель парня, у которого все одалживали лекции пофранцузской грамматике (саркома легких), и смерть двоюродного дяди с маминойстороны (обширный инфаркт, четвертый по счету), и смерть пуделихи Альмочки, непрожившей и года (чумка), и еще кого-то, и еще, – кто мечтал написатьбестселлер, выиграть в лотерею миллион, эмигрировать в Америку, эмигрировать вАвстралию, прыгнуть с парашютом, купить остров в океане, выйти замуж заолигарха, жениться на Николь Кидман – и ни разу я не присутствовала напогребении.

Вот и теперь – если Мерседес мертва, я в очередной разпропустила сезон муссонных соболезнований… да-а… не слишком благочестивыемысли, а местами – так даже откровенно циничные, во всем виновата потайнаякомната. И темнота в ней.

Они меня нервируют. Обе.

И будут нервировать до тех пор, пока я не найду выключатель– должен ведь быть выключатель?..

Выключатель находится слева, на уровне бедра – широкаяплоская клавиша. Я щелкаю по ней, и загораются сразу несколько десятковкрошечных лампочек, вмонтированных в стены в произвольном порядке и на разнойвысоте. Они освещают квадратную комнату, ее площадь не слишком велика – метровдвенадцать, не больше. И на этих двенадцати метрах расположены:

стойки с оружием – холодным и огнестрельным;

полки с боеприпасами;

коллекция экзотических предметов, похожих на оружие;

широкий и длинный офисный стол, протянувшийся вдоль двухстен;

кожаное кресло с высокой спинкой;

железный сейф, им заканчивается левое крыло стола;

лотки и поддоны с папками;

компьютер с плоским жидкокристаллическим монитором;

мотки проводов, коробки с оборудованием, по поводу ихпредназначения у меня нет никаких версий, исключение составляют несколькоплоских хромированных вещиц, по виду – диктофоны.

А еще – внушительных размеров пробковая панель на стене,густо завешанная фотографиями, журнальными картинками и газетными вырезками.

И коллекция виниловых пластинок в углу.

Пластинки несколько разрушают светлый образ убойного отдела,о котором я непроизвольно подумала. Или лучше назвать это подразделениемИнтерпола?

Лучше – никак не называть.

И потом, я совершенно убеждена, что такое количество оружияи электроники просто не может принадлежать одному человеку! Тем более –женщине. Мужчине – куда ни шло, представить в этом интерьере Слободана(особенно после того, что я узнала о нем) не составит особого труда.Представить в нем Алекса – уже сложнее, а Доминика и вовсе невозможно. Какневозможно представить, каким образом весь этот опасный для жизни и здоровья металлоломоказался здесь. Ведь его должны были пронести в дом, поднять на лифте и приэтом не вызвать подозрений у приникших к глазкам соседей. А о том, что онивремя от времени приникают, можно судить по Ширли. И бдительная Ширли ничего неговорила мне о фальшивой Белоснежке с винчестером, и о фальшивой Покохонтас савтоматом «Узи», и о фальшивой Пеппи Длинный Чулок с автоматом Калашникова.Единственный правдоподобный вариант: начинка потайной комнаты прибыла сюда вящиках и коробках, удачно имитирующих вещи Мерседес, – в то самое время,когда она переезжала сюда. Из Нюрнберга или откуда-то еще.

Мне не хочется думать об оружии и не хочется прикасаться кнему; две снайперских винтовки, стоящие рядом, пять оптических прицелов – ниодин не повторяет друг друга. Три пистолета, два из которых я видела в кино; сдесяток ножей, навевающих мысли о бесконечной и бессмысленной резне вкамбоджийских джунглях; с десяток стилетов – ими можно ковыряться в зубах илипришпиливать мотыльков к тюлевым занавескам, но это – мое видение стилета, аникак не видение Мерседес. На то чтобы просто просмотреть папки, ушел бы неодин час, а кресло с электронным регулятором наклона спинки – очень даженичего.

Удобное.

Давненько я не сидела в таких замечательных, пахнущихдорогой кожей креслах.

Давненько я не включала компьютеров.

«MERCHE – MARAVILLOSA!»[36]

Похоже на клич болельщиков футбольной команды, что-то вроде«Зенит – чемпион!», похоже на табличку – из тех, что крепят к вагонам, что-товроде «Москва – Пекин» или «Штуттгарт – Дюссельдорф». «Merche – maravillosa!»скрывается под именем пользователя, на картинке слева – желтый утенок, он никакне вяжется с двумя снайперскими винтовками и десятком ножей.

Чтобы войти в компьютер Мерседес, необходимо ввести пароль.

«Алекс» – набираю я совершенно произвольно. Появившеесясообщение утверждает, что пароль введен неверно и мне не мешало бы повторитьпопытку.