Волк даже не думал останавливаться и продолжал демонстрировать свою удаляющуюся спину. Он явно не считал нужным находиться здесь дольше и тем более не собирался снисходить до разговора со мной.　

— Я дочь Дэлии и Олдерна.　

Кажется, Блэк передумал.　

Мои слова настигли высшего, когда он почти дошёл до края поляны. Волк замер, осмысливая услышанное, но оборачиваться не спешил.　

Подбодрённая тем, что удалось привлечь его внимание, я продолжила:　

— Плана и Леонис Танид удочерили меня ещё в младенчестве, а потом отправили на ту сторону. Когда высший лис попросил руки их родной дочери, меня вернули обратно. Всё так запуталось, я…говорю совсем не то. Вернее, собиралась сказать не об этом…　

Никогда не страдала косноязычием, но сейчас не могла собраться с мыслями. Стресс и последствия от выпитого отвара давали о себе знать, и внятно говорить было трудно. Да и рассказать требовалось так много, что я не знала с чего начать.

Стоило мне запнуться и замолчать, как волк отмер и решительно приблизился. Изучив меня с ног до головы так, словно видел в первый раз, он прикрыл глаза и принюхался.　

Простояв так несколько долгих секунд, Блэк медленно, но уверенно кивнул:　

— Запах не такой, как при нашей первой встрече. Странно, что не обратил на это внимания раньше. Действительно, не Танид.　

Стараясь держаться уверенно, предположила:　

— Когда мы встретились в мэрии, я жила в их доме. Наверное, отсюда и запах…мы опять говорим не о том.　

Я глубоко вдохнула и, сконцентрировавшись, решительно выдала:　

— Ты и твоя семья должны знать — мои настоящие родители не были предателями и не приводили на переговоры наёмников. Конфликту лисов и волков способствовала тогдашняя власть, которая боялась союза двуликих. И Плана Танид, которая сообщила мэру место и время встречи.　

На лицо Блэка набежала тень. Он собрался что-то сказать, но я не дала ему этого сделать:　

— Да, это совершила именно Плана — сестра Дэлии, и она сама мне в этом призналась. Но хоть она и лиса, я не считаю, что волки виноваты меньше. В конфликте всегда повинны обе стороны, а в этом случае главными виновниками стала третья. Маги. Арден…, - не сдержавшись, назвала его по имени, — я прекрасно понимаю, что ты чувствовал тогда, и что чувствуешь теперь. Понимаю, потому что сама сирота. Знаю, какого это, жить без родителей. У тебя хотя бы осталась мать.　

Волк стоял, не шелохнувшись, и не сводил с меня пристального взгляда. В его глазах отражались недоверие, настороженность, а после последних слов — замешательство.

— Чего ты хочешь? — глухо спросил он.　

— Чтобы волки знали о том, что Дэлия и Олдерн не предатели. Понимаю, для многих это ничего не изменит — они по-прежнему будут винить во всём лисов. Но для меня это неважно. Главное, чтобы поверили семьи, которые двадцать лет назад пришли на мирную встречу. Я устала от постоянного обмана. И терпеть не могу ложь. Не хочу жить, постоянно думая о том, что моих родителей считают лицемерами, а меня саму ненавидят. Если хочешь увидеть доказательства, приходи завтра, или когда в деревню вернётся Диан. Я…

Даже не предполагала, что короткий монолог может отнять столько сил. Наверное, за этот день лимит моих моральных и физических возможностей был исчерпан.　

Я неожиданно пошатнулась, готовясь в очередной раз встретиться с землёй, но меня подхватил Блэк. С неба хлестал холодный дождь, и только теперь я осознала, насколько замёрзла. Руки Ардена казались невероятно горячими и опаляли кожу даже сквозь ткань платья.　

— Никогда не думал, что стану помогать рыжей, — недовольно произнёс он, и в следующее мгновение обернулся волком.　

Оглянуться не успела, как оказалась лежащей на его спине.　

Я чувствовала, что Блэк находится в замешательстве и не до конца мне верит, но к словам всё-таки прислушался. По крайней мере, откровенная злость прошла, и теперь ему требовалось время, чтобы всё обдумать. И принять. Я сказала не так уж много и нисколько не сомневалась в том, что он захочет узнать больше.　

Пока мы говорили, Адам очнулся и сейчас совершенно не понимал, что происходит. Единственной, кто сохранял полнейшую невозмутимость, по-прежнему оставалась тэта Роззи. Похоже, бабулька давно постигла дзен, и вывести её из равновесия было попросту невозможно.　

— В деревню! — причмокнув, скомандовала она и поковыляла в сторону поля.　

Прихрамывая на переднюю лапу и постоянно косясь на нас с Блэком, Адам двинулся следом.　

Лежать, уткнувшись в чёрную шерсть, оказалось приятно. Пусть даже она была жёсткой и мокрой. Веки стали тяжёлыми, и я едва сдерживалась от того, чтобы не отключиться. Тело налилось свинцом, веки сделались тяжёлыми, и сопротивляться становилось всё трудней и трудней. Волк шёл неспешно и осторожно, и мне представлялось, что я еду на прогулочном речном трамвайчике. Не знаю, откуда взялась такая ассоциация, но хорошо, что Блэк о ней не знает. Сравнение с транспортом ему бы не понравилось…

В битве с усталостью я всё-таки проиграла. Даже не заметила, как закрыла глаза и уплыла в глубокую черноту.　

После были какие-то голоса, я летела куда-то вниз и тут же оказывалась в чьих-то руках. Кажется, кто-то гладил меня по волосам, что-то говорил и прижимал к себе. Потом мы поднимались, шли и снова поднимались…　

Мой личный речной трамвайчик продолжал качаться на волнах. Убаюкивал и погружал в ещё более глубокий сон. В какой-то момент голова опустилась на что-то мягкое, и стало тепло.　

Наконец-то долгожданное спокойствие…

Я села на кровати и, потянувшись, широко зевнула. Давно так не высыпалась! Комнату заливал дневной свет, в камине отплясывало весёлое пламя. Осмотрев спальню Диана, я остановила взгляд на окне. На улице кружили белые крупинки, похожие на суетливых мошек. Первый снег.　

Постепенно, одно за другим, в памяти всплывали произошедшие накануне события. Сейчас, при свете утра, они воспринимались совсем иначе. Словно всё это происходило не со мной, и было каким-то далёким кошмарным сном.　

Прислушавшись к своим ощущениям, с радостью обнаружила, что ничего не болит, нигде не саднит, и вообще жизнь прекрасна. Я бодро соскочила с кровати и надела лежащий поблизости халатик. Сунула ноги в тапки и пошла в смежную ванную.　

Рай, рай, рай…струи горячего душа — это рай!　

До чего же приятно чувствовать себя чистой!　

Только я и вода, а весь мир подождёт.　

Видимо, после пережитого стресса организм справедливо считал, что имеет право на счастье, и я чувствовала себя как никогда активной. Разум от него не отставал и ни за что не хотел возвращаться к неприятным темам. Как ни странно, мысли были лёгкими, а на душе царило спокойствие.