— Не должен, — задумчиво произносит капитанша, тоже устремляя взгляд на импровизированный ринг. — Эд просто расстроен, что все пропустил и не участвовал в активных действиях на Пандоре. Ему нужно выпустить пар.

Скорее уж, выпустить свои огромные кулаки. Но я не сестра милосердия, а Луис — большой мальчик, чтобы решать за себя, поэтому сижу и наблюдаю за избиением.

— А где они с Диланом были все это время? — спрашиваю.

За все время пребывания на Пандоре, я видела Эдварда и капитана только по прибытии и при отлете.

— Инспектировали рудники с людьми полковника Бристола. У них… хм… есть некоторый опыт работы в шахте.

Бывшие рабы матери Джека, точно. Скользкая тема.

— Но все хорошо, что хорошо кончается, да же? — Лариса снова «притирает» меня своим плечом.

Дарю ей фальшивую улыбку.

Кончается у нее. Вот когда Шон выйдет из клиники с записью «здоров», тогда для меня история с «синим туманом» и закончится.

— Все будет в порядке, — обещает Лариса. — При данных обстоятельствах Шону выпал лучший расклад из всех возможных. А доктор Кравец — настоящий волшебник.

Луис снова падает на мат, только на сей раз ничком. Зажмуриваю один глаз и слежу за тем, как он с трудом поднимается, только вторым.

— Выключи Мать Терезу, — усмехнувшись, когда мой приятель вновь становится в боевую стойку и уже через секунду бросается в атаку, говорю Ларисе.

— Перебор с утешениями? — понятливо хмыкает та.

— Угу. Выше крыши. Пойдем лучше выпьем, а?

— Между нами, девочками? — мгновенно загорается Лариса. — Давай тогда еще Марту позовем?

— Да хоть всю «Ласточку», — разрешаю. — Кстати, почему она все-таки «Старая»?

Капитанша адресует мне недоуменный взгляд и пожимает плечом.

— Более новые модели раскупили, вот и «Старая».

И я прикрываю рот ладонью, чтобы не расхохотаться в голос. Великая тайна, чтоб их всех!

Нам лететь еще полтора дня…

Глава 70

Как гласит путеводитель, Сьера — планета-пустыня с редкими оазисами. В одном из таких зеленых островков и расположена всемирно известная клиника доктора Кравеца.

Выбравшись из флайера, торопливо надеваю солнцезащитные очки и осматриваюсь: мы сели на вымощенную светлым камнем посадочную площадку. Если обернуться назад и посмотреть по сторонам, то видны лишь рыже-желтые песчаные дюны. Горячий ветер гонит песок, и создается впечатление, что все вокруг беспрестанно движется.

Зато если смотреть только вперед, картинка разительно отличается: начинающаяся от самой посадочной площадки плиточная дорожка ведет к кованым воротам. За высокой оградой видны зеленые кроны деревьев. Шелестит листва на ветру, и даже слышится пение птиц. И правда оазис среди пустыни.

Джек спрыгивает с подножки вслед за мной, помогает Луису вытащить носилки. Водитель в это время связывается с клиникой, сообщает, что мы на месте. Это доктор Кравец был так любезен, что прислал за нами транспорт.

— Ну и жара, — комментирует телохранитель, протирая лысину извлеченным из кармана носовым платком.

Усмехаюсь.

— Хотя бы не духота.

Мне тут нравится, а учитывая то, что в ожидании флайера из клиники я успела прошвырнуться по магазинам на территории космопорта и обзавестись не только очками, но и приличной летней одеждой, в климате меня вообще все устраивает. Обувь, конечно, не от тетушки Флер, но я наконец-то возвышаюсь над плечом Джека и вообще смотрю на мир совсем под другим углом, чем последние недели. Плюс двенадцать сантиметров — наконец-то!

Подол легкого платья раздувает ветер; играет волосами, освежая шею.

— Ну что, идем? — Оборачиваюсь к водителю и нетерпеливо переступаю с ноги на ногу. Нанесенный на плиты песок похрустывает под подошвами босоножек.

— Сейчас, мисс, — улыбается тот.

И в этот момент ворота клиники открываются…

* * *

Доктор Кравец — худощавый седовласый мужчина неопределенного возраста. Ну, то есть он определенно пожилой, но шестьдесят ему или восемьдесят, не поймешь.

Тихой мышью сижу на стуле в палате, где разместили Шона, и, сжав ладони между коленей, с замиранием сердца ожидаю вердикта.

Джек остался в зале ожидания вместе с Луисом, и теперь мы с доктором Кравецом один на один, не считая спящего Шона. Его владелец клиники уже успел просветить везде, где только можно, прощупать со всех сторон и взять всевозможные жидкости на анализ: кровь, слюну, мочу, — и теперь вчитывается в результаты, длинным списком появившиеся на развернутом над столом экране.

— Доктор, ну что там? — не выдерживаю.

Кравец оборачивается и улыбается доброжелательной поддерживающей улыбкой. Из моих знакомых так умеет улыбаться только Глеб Кули.

— Все не так плохо, мисс Вейбер, — произносит доктор и поднимается со своего стула, протягивает мне руку. Встаю. — Пойдемте прогуляемся и поговорим… Мэри, готовь капельницу, — велит выглянувшей из соседней двери медсестре в белоснежном халате и чепчике на туго собранных волосах и ведет меня в коридор.

Оказывается, здесь есть черный ход, и, преодолев еще одну дверь буквально в паре метров от палаты Шона, мы, минуя длинные коридоры, которыми пришли, оказываемся в парке с мощенными дорожками, пролегающими между ветвистых деревьев, дающих тень и прохладу.

— Это все ваши пациенты? — Спотыкаюсь на пороге и замираю, разглядывая десятки дышащих здесь свежим воздухом людей.

Кто-то одет в обычную одежду и выглядит совершенно здоровым и полным жизни. Кто-то — в больничных пижамах и передвигается при помощи тросточек или костылей, еле переставляя ноги. Есть и вовсе те, кто сидит в инвалидных колясках. Какой-то мужчина с впалыми щеками дремлет в своем кресле, запрокинув голову и приоткрыв рот. Другого «колясочника» везет по тропинке медсестра — близнец той, которую я видела несколько минут назад у палаты Шона.

— Все, — со вздохом отвечает доктор. — «Синий туман» — страшная зараза. И я могу сказать, что вашему брату повезло. Шансы, что он закончит так, как Филипп, — кивок в сторону спящего мужчины, — один к девяносто девяти.

— Спасибо, — бормочу, чувствуя в горле ком размером с бейсбольный мяч.

— Рано, — улыбается доктор. И когда я, не понимая, вскидываю брови, поясняет: — Рано благодарите.

Мы сходим с крыльца и медленно идем по тропинке в глубь сада. С доктором все здороваются: и медсестры, и пациенты, способные говорить. Кравец улыбается и кивает каждому.

— Сколько, доктор? — спрашиваю, когда молчание между нами затягивается.

— Сразу скажу, недешево, мисс Вейбер.

Мотаю головой.

— Просто Кайя.

— Кайя, — послушно повторяет Кравец с