и делаю попытку выбраться из его рук. Он без сопротивления выпускает меня. Я замечаю, как моментально ожесточается его лицо.

— Я… — начинаю, но тут же горло перехватывает как от нервного спазма. — Боже, как же сложно это говорить. Я… тоже влюблена в тебя.

— Уже хорошо, — хмыкает Рик и складывает руки на груди.

— Рик! — обижаюсь я. — Ну не умею я признаваться в таком. Мне сложно.

— Девушке, которая полезла в логово королевы амёрфусов, страшно сказать три простых слова?

— Они простые, если ничего не чувствуешь, — хмурюсь я. — А я чувствую. И это всё делает во сто крат сложнее, — замечаю непонимание на лице Рика и продолжаю: — Любовь делает нас слабыми. Нужны силы, чтобы признаться в собственной слабости. Тебе ли это не знать?

Отвожу взгляд в сторону выхода с площадки, внезапно осознавая, насколько я устала. Как меня вымотал сегодняшний вечер. А честный разговор — опустошил.

— Это самое странное признание в любви, что я слышал. Но с тобой по-другому и не может быть, верно? — улыбается Рик и тут же с тревогой спрашивает: — Что случилось? Ты побледнела.

— Всё в порядке, — тихо проговариваю в ответ. — Просто сильно устала. Слишком много событий.

Я надеюсь, что Дейрик не станет больше меня расспрашивать. Иначе я тупо разревусь. И от облегчения, и от того, что всё стало на порядок сложнее. Ведь, несмотря на обоюдную исповедь, в моём мозгу по-прежнему красным маяком горит вопрос о возвращении домой. И надо ли мне это?

— Да-а-а, — тянет Рик, оглядываясь и ероша волосы. Делает шаг ко мне. — Давай на сегодня закончим. Надеюсь, больше никаких секретов и недомолвок между нами не будет? Ты ведь понимаешь, что я на твоей стороне?

Он ловит мою ладонь и целует, пристально глядя в глаза. И я снова краснею под этим цепким взглядом.

— Конечно, — искренне улыбаюсь ему в ответ. — Больше никаких секретов.

— Охотно верю, — кивает Рик и выпускает меня. — Пойдём уже в дом, а то опять нарвёмся на нарушение комендантского часа.

— И нас снова отправят очищать стоки? — я следую за Риком, покидая пределы площадки.

Краем глаза отмечаю, что на полигоне никого нет, что не может не радовать. Всё-таки буря разогнала самых отчаянных любителей намять друг другу бока.

Верндари дожидается, пока я поравняюсь с ним, снова сплетает наши пальцы. Мы выходим с тренировочного полигона, крепко держась за руки. И от этого простого жеста тепло слепой влюблённости расцветает во мне. Пускай.

Пускай хоть под чужим именем, в чужом теле, но я буду счастлива.

— Не отправят, — хмыкает Рик. — Нас теперь близко к уборке или лабораториям не подпустят.

— С чего такая уверенность?

— После того, как мы разворотили очистную станцию, дэр Кратос хотел засадить нас всех в карцер и проводить обучение там, — смеётся Рик, ища что-то в своей сумке. — Нет, благодарность за вскрытие гнезда амёрфусов нам выразили, но попросили впредь никуда не соваться. Ходить строго по отмеченным на карте Академии точкам.

Он достаёт небольшую бутылочку с мятного цвета жидкостью и подаёт мне.

— Тонизирующий состав. Варят по рецептам моей матушки, — в ответ на мой вопросительный взгляд поясняет Верндари. — Мне помогает ненадолго вернуть силы.

Я с благодарностью принимаю бутылёк и залпом осушаю его. Прислушиваюсь к себе, с удивлением отмечая, что усталость действительно отходит на второй план, а шагать становится не в пример легче.

— То есть командующая не поняла, что произошло на станции?

Мы добираемся до главной площади Академии, и я стараюсь расспросить обо всех подробностях прошедшего боя до того, как мы попадём в дом. Потому что ночевать я планирую сегодня одна. Как бы мне не хотелось прилипнуть к Рику и не отлипать, но слишком много Верндари за один день может привести к передозировке. Да и подумать надо.

— Все приняли на веру версию Клиффа. Наш умник так разложил дэре Радики всё произошедшее, что у неё и сомнений не возникло. Она даже сама пришла к выводу, что гнездо зародилось на волне последних прорывов. Ты же Клиффа знаешь. Он как начнёт лекции читать, так впору либо сразу засыпать, либо тониками накачиваться.

Я отвечаю на его озорную улыбку, с удивлением отмечая, что сейчас Рик выглядит моложе. Из всех нас он всегда казался старше своих лет. Вечно хмурый и задумчивый. Или саркастичный. Это в каком настроении застать. А сейчас от его улыбки расходилась убойная доза энергии и позитива.

— То есть к нам никаких претензий? — на всякий случай уточняю я, проходя в арку, что обозначает вход в жилой сектор.

— До конца не понятно, — Рик проводит рукой по волосам и осматривается по сторонам. — Сказали, окончательный вердикт огласят на отборе. Мы же так и не знаем, кто из нас будет участвовать. Всем баллы заморозили.

— То есть мы можем не поехать на Турнир? Это очень плохо?

Рик переводит взгляд на меня, и в этот раз он серьёзен.

— Если мы хотим, чтобы мой отец навсегда от нас с тобой отстал, нам всё же стоит побороться за право участия. А потом и выиграть сам Турнир.

— Это его условия для тебя? — спрашиваю я, не удивляясь тому, что даже для собственного сына Аластас выставляет какие-то требования.

— Можно и так сказать, — уклончиво отвечает Рик.

Меня так злит эта несправедливость, что я даже не замечаю недомолвки Рика.

— Но если отбор тебя не прикончит, то Турнир совершенно точно! Рик, это надо остановить!

Мы подходим к дому, и я разворачиваюсь, перегораживая путь внутрь. Заглядываю в глаза Дейрика. Пускай прислушается. Он уже не раз это делал, так пускай и в этом деле услышит меня.

— Я могу уйти с поста командира, — согласно кивает Верндари, чем огорошивает меня. — Но, во-первых, это непрактично. Пока ты научишься выстраивать контур, пользоваться его связями и перегонять по ним силу — мы совершенно точно выпадем из гонки. Во-вторых, это больно бьёт по моему самолюбию.