неправильно. Его ведь самого бесило, когда мать пыталась контролировать каждый шаг в редких попытках перевоспитать. Так нельзя, так не поступают хорошие родители, а Йенс ведь отчаянно пытался им быть.

И всё же, когда, наконец, наступило девять часов, мужчина испытал и тревогу, и облегчение. Этот мальчишка должен явиться с минуты на минуту, но… время продолжало идти. А Оливер всё отсутствовал. Сначала Йенс пытался себя успокаивать, ведь всё на свете могло произойти: автобус задержался, забыл проверить время. С другой стороны, сын всегда был ребёнком крайне ответственным, он хорошо учился в школе, выполнял домашние задания вовремя и никогда не был причиной стыда Ольсена на родительских собраниях.

Его всё не было.

Ни через десять минут, ни через двадцать, ни через блядские полчаса.

Вскоре паника начала побеждать здравый рассудок. В конце концов, Детройт — ебучий криминальный город, тут на каждом углу какие-то гангстеры, маньяки и прочие кровожадные монстры. А на выходных активизируется ещё и всякий сброд типа Энтони Купера — наркоманы и алкоголики сраные. Может, сразу в полицию позвонить? Хотя в Детройте, наверное, всю полицию на хую вертели.

Так. Номера. Оливер дал отцу номера телефонов родителей своих подруг, правда, не потрудился сказать как к ним обращаться, но не это главное. Ольсен метнулся к кофейному столику в своей комнате и среди обрывков бумаг выудил нужную. Всего было два номера, так что у Йенса целых две попытки найти своего сына.

Он подошёл к телефону и набрал первый из списка. Ответили не сразу.

— Добрый вечер! Извините за беспокойство, мой сын, Оливер, сегодня ушёл гулять с вашей дочерью. Не могли бы вы сказать, ваша дочь уже вернулась? А то Оливера ещё нет, начинаю волноваться, — выпалил Йенс.

— Что? — сдавленно ахнул женский голос, и Ольсен почувствовал, как по коже поползли мурашки. — Твой сын? Моя дочь? Quanto ti odio9, Йоханесс Ольсен!

Глава 13. Я свою жену не отдам никому

Если я — твоя боль и мука,

Самый страшный и смертный грех,

Почему лишь держа мою руку,

Вспоминаешь, что ты — человек?

© Тата Апполонова

Йоханесс потерянно распахнул глаза, внезапно потеряв способность мыслить и говорить. Разве такое возможно, разве такое вообще бывает? Он боялся, что никогда больше её не услышит, но знакомый любимый голос прямо сейчас ругался на него на итальянском из телефонной трубки. Мужчина плохо соображал, что именно сейчас происходило и каким удивительнейшим образом всё так случилось.

У него на бумажке было выписано два телефонных номера — родителей Молли и родителей Лексы. И вряд ли возможно было ошибиться какой-нибудь цифрой настолько, что позвонить по ошибке Эрике Ричардсон вместо мамы одной из этих девочек.

И из всего из этого выходил весьма простой, но пугающий вывод: Эрика и была мамой подруги Оливера. Он смутно начинал вспоминать разговоры с гангстерами и узнанную некогда информацию о том, что у Ричардсон действительно есть дочь от её мерзкого мужа. Оливер… правда сейчас гулял с ребёнком главы мафии?

— Эрика… твоя дочь, сколько ей лет? — хрипло спросил Йенс, остановив грязный поток итальянского мата.

— Шестнадцать, она учится в той же школе, где твой щенок, — шипит в ответ женщина. — И я и подумать не могла, что мне моего ребёнка следует прятать от твоего влияния!

— Я не знал, Эрика, я не знал, я удивился не меньше твоего! — воскликнул Ольсен, проведя ладонью по лицу. — Как её… как её зовут?..

— Алексия Эдвардс. Ты даже не знаешь, с кем шляется твой ребёнок? — плюнула Эрика, и Йенс вовремя прикусил язык, чтобы не сказать, что она сама-то тоже не знает, где её драгоценная Лекса.

Лекса, значит, так её называл Оливер. Лучшая подруга. Насколько же тесен хуев мир, что собственный сын подружился с дочерью женщины, которая на его любовь ответила адской ненавистью?!

— Эрика… в любом случае, твоя дочь сейчас дома? Олли нет, и я волнуюсь.

— Её нет, — голос Ричардсон вдруг изменился, стальные нотки растворились, уступая место слабому едва слышному страданию. — Я отправлю парней на поиски, её нет, а этот идиот даже не потрудился спросить, с кем и куда наша дочь пошла гулять, я просила её отпрашиваться у меня, а не у него, — Эрика окончательно поникла, от ярости ни осталось и следа, и сердце Йенса болезненно сжалось. Оказывается, не такая уж она и демонесса, или сердце ведьмы тоже способно на любовь и привязанность? Было так странно слышать, как Ричардсон о ком-то беспокоилась — искренне и трепетно. Так же, как Йоханесс волновался о собственном сыне. — Уже поздно, я не люблю, когда она гуляет так поздно, — тихо добавила женщина.

— Мы с Олли договаривались, что он вернётся в девять, поэтому я позвонил. Может быть, они просто заболтались и не уследили за временем. Не волнуйся, Алекса обязательно вернётся домой, причём скоро, они же дети… — несмотря на паническое беспокойство, Йенс вдруг понял, что успокоить Эрику ему важнее. Голос стал мягче, ровнее, и мужчина искренне надеялся придать Ричардсон уверенности. — Всегда не слушаются родителей. Это их природа. Только не плачь, хорошо? Я сейчас позвоню маме второй девочки, которая пошла с ними, может быть, ей что-нибудь известно.

— Хорошо, — тихо отозвалась Эрика. — Я сейчас приеду к тебе, мы найдём их. Да?

— Да, найдём.

Мать Молли сообщила о том, что девочка вернулась где-то полчаса назад, и как раз полчаса назад Оливер и Алексия отошли от её дома, чтобы отправиться дальше. Маленький несносный мальчишка — нахер говорить, что вернёшься в девять, если держать обещание не собирался? Мужчина был очень зол, ведь выходит, что в девять они только-только довели Молли, а какой путь ещё нужно пройти, чтобы окончательно разойтись по домам? Не удивительно, что он ещё не вернулся.

Может быть, Оливер не знает, как пользоваться часами, что означает длинная стрелочка, а куда показывает короткая? Отчасти Йенс понимал, что и сам в подростковом возрасте вёл себя также, а иногда и гораздо хуже, при этом ещё и с матерью ругался постоянно, но его гнев это нисколько не умаляло. По сравнению с миссис Ольсен Йоханесс дозволял очень многое, ругался раз в столетие и постоянно чувствовал вину, думая, что делает недостаточно. Да, может быть, Оливеру не сильно повезло, но заслужил же его отец хоть какого-нибудь самого жалкого уважения?! Так ещё и девчонку вцепил во всё это. Ладно ещё, если бы какую-нибудь обычную девчонку, но то была дочь Эрики, и им