Вы сможете увидеть, как меня убьют, но не увидите, как я сдаюсь». Даже Трошю, явно не склонный к патетике в своих публичных заявлениях, счел эту фразу сомнительно мудрой. Парижане не забыли ее, когда несколько дней спустя Дюкро вновь предстал перед ними побежденным и живехоньким.

Атака была намечена на 29 ноября. Французам нечего было и пытаться рассчитывать на эффект внезапности: немцы вот уже 10 дней были начеку, и начиная с 26 ноября артиллерийский огонь с их позиций был настолько интенсивным, что многие подумали, что немцы начали давно ожидаемый обстрел города. Не требовалось особой проницательности, чтобы понять, где именно французы, скорее всего, предпримут попытку прорыва, если они намеревались соединиться с Луарской армией. Угрожаемый участок удерживала вюртембергская дивизия, и кронпринц Саксонии получил недвусмысленные приказы в случае необходимости оперативно подтянуть подкрепления. Кроме того, французы не сумели воспользоваться даже тактическим фактором внезапности. В ночь на 28 ноября Марна вышла из берегов, все собранные понтоны оказались слишком короткими, и операцию пришлось отложить на сутки. А сутки спустя было уже поздно отменять позиционирование артиллерийских батарей на Монт-Авро на виду у немцев, слишком поздно, чтобы скрыть огромное количество живой силы и вооружений под стенами Парижа, и слишком поздно остановить возглавляемую Винуа атаку Шуази-ле-Руа и Л’Э утром 29 ноября. И войска бросились в эту утратившую всякий смысл операцию и отозвали их, лишь когда они успели потерять 300 человек плененными и 1000 человек ранеными и убитыми. Когда, наконец, на рассвете 30 ноября началось главное наступление, были предприняты попытки замаскировать его дальнейшими отвлекающими операциями. Дивизия атаковала в южном направлении между Сеной и Марной, захватив Мон-Мейи и соседнюю деревню Боннёи еще до того, как вюртембергская дивизия сумела сосредоточить достаточно сил, чтобы контратаковать французов и отбросить их артиллерийским огнем к исходным рубежам. На противоположной стороне города формирование морских пехотинцев, под интенсивным обстрелом выходивших на открытый участок местности из Сен-Дени, пробилось в Эпине-сюр-Сен и удерживало этот населенный пункт в течение дня – операция, успех которой, как мы убедились, возымел катастрофические последствия для операций Лу-арской армии. Эти атаки и третья, предпринятая левым крылом Дюкро на Нёйи-сюр-Марн, оказались небезуспешными и связали немецкие подкрепления, а основная операция развивалась согласно плану силами двух полностью укомплектованных корпусов и третьим в резерве, действовавших против разреженных и пока что лишенных подкреплений сил вюртембергской дивизии между Шампиньи и Бри.

Дюкро после разгрома в Шатильоне очень хорошо понимал, что полагаться лишь на численное превосходство сомнительно, если войска рекрутированы из необученного и необстрелянного контингента, как это имело место у него. Он все еще не решался развернуть их в разомкнутый рассыпной строй, который с таким успехом использовала прусская гвардия в Ле-Бурже, из опасений, что солдаты могли бы просто залечь и таким образом выйти из-под его контроля. И солдаты оставались в сомкнутом строе, что делало их уязвимыми для артиллерийского и ружейного огня, и Трошю следил за их продвижением с самыми мрачными предчувствиями. Малоэффективность собственной артиллерии в значительной степени компенсировалась орудиями крепости, но дальность даже их стрельбы была ограниченной. Система обороны вюртембергской дивизии состояла из двух элементов – деревень Вилье-сюр-Марн и Сёкюи, расположенных в полутора километрах друг от друга и доминировавших над пологим плато, перекрывавшим выход из долины Марны. Это плато круто спадало к реке в Шампиньи и Бри, прибрежных селениях, изолированных склонами позади них и обороняемых лишь аванпостами, слишком малочисленными, чтобы воспрепятствовать форсированию французами реки. Таким образом, на начальной стадии атаки все обстояло благополучно. Позиции немцев нейтрализовались артиллерийским огнем, понтонные переправы наведены, и французы, едва занялась утренняя заря, беспрепятственно перешли на другой берег, оба их крыла после непродолжительных боестолкновений в Шампиньи и Бри закрепились, и таким образом вся линия обороны французов протянулась до самого края плато.

Потом начались трудности. Ход наступления замедлился под огнем из двух превращенных в крепости селений, где солдаты вюртембергской дивизии окопались столь надежно, что одолеть их даже арторгнем не было возможности. Дюкро предвидел, что на данном этапе без проблем не обойтись, и задумал ввести в бой свой третий корпус под командованием генерала Экзе, форсировавший реку слева от Нейи. Корпус Экзе должен был, подтянувшись, атаковать Вилье-сюр-Марн с севера, в то время как центральная группировка сил Дюкро наносила удары с юга и запада. Но Экзе не мог навести мосты через Сену до самого полудня и потом, видя катастрофический исход всех атак на Вилье-сюр-Марн, не решался ввести в бой свои силы до тех пор, пока не стало слишком поздно пытаться эффективно взаимодействовать с остальными силами Дюкро. Его атака, когда Экзе все же предпринял ее, вышла вялой, нерешительной, изолированной и столь же бесполезной, как и атаки, ей предшествовавшие. К вечеру поля перед парком и селением Вилье-сюр-Марн были усеяны телами французских солдат. Правое крыло, устремившееся на открытый участок местности из Шампиньи с намерением нанести удар по Сёкюи, не сумело переломить ситуацию, и яростные контратаки с юга вынудили французов в беспорядке отступить к краю плато. От самого Трошю и его подчиненных потребовалось немалое мужество, чтобы вообще удержать линию обороны. Дюкро проявил безрассудную храбрость, вполне в духе сделанного им публичного заявления, а генерал Рено, командующий 14-м корпусом, получил ранение, от которого скончался, не приходя в сознание. В предсмертном бреду он постоянно поносил Трошю. С наступлением темноты французы сражались только ради удержания своих позиций, которые отбили у противника утром того же дня, – Шампиньи, Бри и участок территории у края плато между ними. Дюкро по пути по обледенелой дороге в ставку пришел к заключению, что операция потерпела неудачу. Бесполезно было возобновлять атаку на следующий день.

Как и в ходе всех своих предыдущих атак, французы не преодолели даже первую линию обороны немцев, хотя все же сумели лишить немцев безмятежности. Атака в Нейи задержала прибытие подкреплений, которые кронпринц Саксонии направил к Марне, и яростный натиск французов потеснил вюртембергскую и подоспевшую на помощь саксонскую дивизии. Полетели тревожные донесения в Версаль. Мольтке, обеспокоенный медлительностью, с которой кронпринц Саксонии реагировал на угрозу, приказал Блюменталю отправить 2-й корпус и одну бригаду 6-го корпуса разобраться в возникшей ситуации, и на следующий день он лишил кронпринца Саксонии непосредственного контроля над операциями, передав генералу фон Франзецки, командующему 2-м корпусом, контроль над всеми операциями между Сеной и Марной. Однако возникла непонятная путаница при передвижении упомянутых резервов: хотя 30 ноября они были наготове, чтобы вмешаться и ликвидировать угрозу, но решили вдруг отойти на 15 километров к своим местам расквартирования, и фон Франзецки получил из Версаля приказ немедленно вернуться на поле битвы. Но было уже слишком поздно предпринимать атаки в тот день, и немцы с явным облегчением восприняли остановку французов.