– Он такой же большой, как ты?

Довольный тем, что сын считает его настоящим гигантом,Митчел покачал головой:

– Нет, но он очень-очень сильный.

Дэнни довольно кивнул, закрыл глаза и мгновенно заснул. АМитчел еще долго смотрел на милое личико сына. Херувимчика с черными локонами,длинными ресницами, круглыми щечками и маленьким квадратным подбородком. Егособственным подбородком! Он узнал этот подбородок, поскольку каждое утролюбовался в зеркале таким же, только в увеличенном варианте. Маленькая ручка,лежавшая на голове кролика, была рукой Митчела в миниатюре. Подавшись вперед,он осторожно поднял ручонку сына и прижал к губам.

В ванной затих шум бегущей воды, и Митчел встал, огляделся инеожиданно увидел три альбома с фотографиями. На двух белели наклейки с датами.Митчел взял один с комода, открыл и увидел снимки сына, сидевшего на высокомстульчике и окруженного воздушными шарами. Перед ним стоял шоколадный торт, вкоторый была воткнута единственная свеча. Первый день рождения сына наступил ипрошел, оставшись неизвестным для отца. Но гнев, который он должен был ощутить,был притушен всем, что делала и говорила Кейт. Она не только сразу сказалаДэнни, что Митчел его отец, но и постаралась сделать этого отца в глазах сынагероем, а не грозным незнакомцем.

Он вернулся к началу альбома и увидел Кейт на последнихмесяцах беременности Она стояла в спальне Дэнни, вешая над колыбелькой какую-тоигрушку.

Давно похороненные воспоминания неожиданно всплыли сневероятной ясностью. Воспоминания о сексуальных переживаниях, невероятноярких, и наслаждении, настолько мощном, что и то и другое казалось чем-тоглубоко духовным. Потом он сжимал Кейт в объятиях, почему-то чувствуя, что онитолько сейчас зачали ребенка. Тогда он сжал ее еще крепче, поскольку невозражал, если бы это оказалось правдой. Нет, потому что он хотел, чтобы этооказалось правдой.

Третий альбом был самым маленьким и ярким. На обложке быланадпись: «Первая книга моего ребенка».

Митчел собрал альбомы, отнес в гостиную и положил нажурнальный столик, после чего посмотрел на часы и взялся за телефон. Пока Кейткупала Дэнни, он успел спуститься вниз и отпустить адвокатов, а также связатьсяс Мэттом и сообщить о возвращении сына. Однако он оставил Калли внизу вместе сдвумя чемоданами, поскольку не хотел, чтобы Дэнни слушал, как он объясняетКейт, какова должна быть роль Калли.

Когда Калли ответил на звонок, Митчел велел ему дозвонитьсяв лимузин до Джо О'Хара и перенести чемоданы в багажник, а кроме того, объяснилКалли, что тот должен на время стать телохранителем Дэнни. Последний звонок былсделан Кэролайн Уайатт, матери Билли. Ответил ее жених, известный банкир ГордонНэтер, которого Митчел знал и уважал.

– У нее сейчас Грей Эллиот, – объяснил он, – но она отчаяннохочет поговорить с вами. В шестичасовом выпуске новостей вас показали входящимв ресторан «Донован», и Кэролайн с тех пор пытается вам дозвониться. Мы незнали, что тут замешан Билли, пока не приехал Грей. Но сейчас все каналы толькооб этом и трубят. Началась полномасштабная охота на человека. – Нэтер помедлили неловко пробормотал: – Я бы не стал задавать этот вопрос, но если ДэнниДонован действительно ваш сын, тогда Кэролайн придется еще тяжелее. Я простохотел подготовиться к...

– Дэнни действительно мой сын, – перебил Митчел. – ПередайтеКэролайн, что с ним не случилось ничего плохого, поэтому пусть нерасстраивается из-за меня.

– Вы бесконечно добры, если не питаете к нам вражды и готовызабыть обо всем, – пробормотал Нэтер, скорее изумленный, чем благодарный.

– Я ни о чем не забываю, – возразил Митчел. – И сделаю все,что в моих силах, чтобы Билли провел остаток жизни за решеткой. А если он ещераз приблизится к моему сыну или к его матери, я найду его сам и не потружусьсообщить полиции о том, что я его нашел.

– На вашем месте я сделал бы то же самое.

– В таком случае я надеюсь, что вы сможете заставитьКэролайн понять, что я испытываю.

– Она поймет, – с печальной уверенностью ответил Нэтер. –Кэролайн очень хорошо к вам относится.

Митчел пообещал перезвонить через несколько дней и повесилтрубку.

Несколько минут спустя, появился Калли, и, к тому времени,когда Кейт вошла в гостиную, он уже сидел на кухне, готовый выполнять свойдолг.

Митчел стоял в гостиной в профиль к ней, рассматриваяфотоальбомы, и Кейт остановилась в дверях, едва не падая под грузомпротиворечивых эмоций: неуверенности, сознания собственной вины, облегчения исчастья.

Душ освежил ее, прояснил голову, и теперь отрицать правдустало невозможно. Ей следовало рассказать Митчелу о беременности. Все, чтоделал Митчел, после того как узнал о существовании Дэнни, было неоспоримым томудоказательством. И еще одним, самым неопровержимым и трогательным, сталанежность в глазах Митчела при виде сына.

Она была несправедлива к Митчелу и к Дэнни тоже, когдалишила их радости знать друг друга. И теперь Митчел, вне всякого сомнения,заставит ее это понять. А это означает одно: ее ждут весьма неприятные события.

Пытаясь заглушить угрызения совести, она напомнила себе какподло он обманул ее на острове и как ужасно обошелся при последнем свидании. Кнесчастью, это было весьма малым утешением и не уберегло от потрясения новойвстречи. Он ничуть не изменился: все такой же высокий, широкоплечий, безупречноодетый и безбожно красивый. Все в нем было мучительно знакомым, словно онивиделись только вчера: чеканный профиль, копна темных волос, чувственные губы.

Кейт постаралась овладеть собой и шагнула вперед, готовясь квзрыву ярости, которую до сих пор сдерживал Митчел в ожидании, пока заснетДэнни.

– Прости, что задержалась, – пробормотала она и, неловкоморщась, объяснила причину: – Все это время я простояла за дверью спальниДэнни, на случай если тебе понадобится помощь.

Митчел почти швырнул альбом на стол и резко обернулся, хмуросводя черные брови. Кейт замерла в ожидании гневной отповеди.

– По-моему, я не слишком умею читать детские книги, –признался он. – Малыш почти меня не слушал.

Беспокойство разом сменилось облегчением.

– Когда будешь читать в следующий раз, постарайся выказыватьчуть меньше недоверия.

Митчел кивнул и удивленно уставился на пол, по которомуторжественно шествовали две кошки.

– Люси и Этель, – пояснила Кейт.

Она могла бы поклясться, что он почти улыбнулся.