– А что случилось с Максом?

– Мой шеф-повар вызвался на сегодня взять его к себе. Он всевремя рычал на детектива Макнила.

Беспечный разговор, давший Кейт небольшую передышку, подошелк концу. Митчел показал на альбомы и деловито объявил:

– Мне бы хотелось позаимствовать их... на время.

– Это вовсе не обязательно. Оставь все здесь, и я отдамнапечатать снимки. У меня остались негативы.

– Я пропустил почти два года жизни моего сына. Хотелось быначать наверстывать прямо с сегодняшнего дня.

Телевизор хоть и работал, но почти неслышно. Однако ониуставились на экран, потому что канал передавал заявление отца Донована прессе,а в конце репортеры стали наперебой выкрикивать один и тот же вопрос:

– Митчел Уайатт действительно отец ребенка?

Отец Донован выдержал натиск, так и не ответив, и еще разпоблагодарил всех за молитвы о Дэнни.

– Я хочу, чтобы об этом узнали все, и сегодня, – спокойнобросил Митчел, с холодным вызовом глядя на Кейт. – Мы можем объявить об этомвместе, а если откажешься, я сам все расскажу репортерам, когда буду уходить.Так или иначе, я желаю, чтобы больше ни один человек не сомневался впроисхождении моего сына!

– Почему бы тебе не сделать это за нас обоих? Что-то в этомроде: «Мы с Кейт хотим поблагодарить всех, молившихся за благополучноевозвращение нашего сына». По-моему, звучит славно.

Митчел втайне посчитал, что все это звучит даже оченьславно, но его больше интересовал ход ее мыслей.

– Почему ты не хочешь выйти к ним со мной?

– Не знаю, – полушутя отмахнулась Кейт. – Наверное, потому,что я племянница католического священника, который весь день общался с прессой.Подумай сам, как можно публично объявить его прихожанам и всей чикагскойепархии, что племянница отца Донована вступила в незаконную связь и при этомухитрилась залететь? Конечно, я обязательно пожалею, что упустила такуювозможность, но...

– Я все улажу, когда буду уходить, – согласился он, но наэтот раз Кейт была почти уверена, что увидела веселые искорки в его глазах.Однако голос по-прежнему звучал сухо, почти резко.

– Нам нужно поговорить. Каковы, по-твоему, мои шансыполучить здесь хотя бы сандвич?

Он прекрасно понимал, почему ей так тяжело сделать подобноезаявление для прессы. Вероятно, именно ее беременность положила конец надеждамна брак с Бартлеттом. Во время последней встречи он был готов разорвать ее, но,в конце концов, она заплатила чрезвычайно высокую цену за время проведенное сним на Сен-Мартене.

Вместо того чтобы винить Дэнни за принесенную жертву, Кейтизливала на него всю силу истинной любви. Какую бы неприязнь она ни питала кМитчелу, разрушившему ей жизнь, на ребенке это никак не отразилось. Впрочем,свой гнев и горечь она не обрушила и на самого Митчела. По крайней мере, пока.Однако сейчас, когда Дэнни заснул, следует ждать взрыва.

– Не забудь, это все же ресторан, – напомнила Кейт,нерешительно улыбаясь. – Подумай, чего бы ты хотел, и я все принесу сюда.

– Предпочитаю поесть внизу.

– Я не могу оставить Дэнни одного.

– Он не будет один, – заверил Митчел, кивнув в сторонуКалли, который немедленно сполз с табурета и вошел в гостиную. – Это ДжованниКаллиорозо. Калли – телохранитель. Пока Билли не арестуют, Калли ни на шаг неотойдет от Дэнни.

Первой реакцией Кейт был шок от присутствия кого-топостороннего в комнате. Она неловко поежилась при мысли о его профессии. Хочетли она вообще, чтобы рядом с Дэнни постоянно находился незнакомый человек?

Но тут откуда-то всплыли смутные воспоминания.

– Вы телохранитель? – с глупым видом выпалила она и, тут жеокончательно вспомнив, хлопнула себя полбу.

Каллиорозо! Та семья, с которой Митчел еще ребенком жил вИталии. Она видела эту фамилию в досье, которое показал ей Грей Эллиот, в товремя подозревавший Митчела в убийстве брата.

Ее сомнения относительно Калли мигом рассеялись. Кейтулыбнулась, протянула руку и искренне сказала:

– Я чувствую себя гораздо лучше, зная, что вы с Дэнни.Спасибо.

Калли осторожно взял ее руку в ладони, улыбнулся Митчелу исказал по-итальянски:

– Ее улыбка достаточно тепла, чтобы испечь хлеб. Глаза у неекак изумруды, волосы – цвета пламени, кожа – как сливки. Если, по твоим словам,ты уложил эту женщину в постель, а потом забыл о ней, тебе нужен доктор, чтобыосвежить память.

Кейт нерешительно улыбнулась Митчелу в надежде на перевод.Но он бросил на Калли уничтожающий взгляд, повернулся к Кейт и решительносказал:

– Нам нужно кое-что обсудить. Пойдем.

Шагнув к журнальному столику, он забрал свой портфель вместес альбомами. Кейт нервно оглянулась на Калли, не подозревая, что все эмоцииотражаются на ее лице.

– Может, Калли тоже хочет поужинать? Я принесу ему поднос.

Митчел открыл дверь и отступил, давая Кейт дорогу.

– Калли уже поужинал внизу.

За спиной послышалось очередное предупреждение:

– Она мать твоего сына и очень волнуется. Сам видел, как онастояла на пороге, ломая руки. Что бы она ни сделала, какое бы зло ни причинила,не забывай: она мать твоего сына. И имеет право...

Захлопнувшаяся дверь отсекла остаток фразы.

– Тебе повезло, – шепнула Кейт. – В кухне все еще горитсвет.

– С каких пор это считается удачей? – удивился Митчел,следуя за ней по широкому коридору, где с обеих сторон располагались офисы.

– Просто это означает, что кто-то готовит нам ужин и этотужин наверняка будет съедобным, – пояснила она, бросив через плечо смеющийсявзгляд и распахивая широкие двери из нержавеющей стали, скрытые за антикварнымдубовым экраном с инкрустацией черного дерева.

Митчел увидел небольшую компанию, по-видимому, все ещепраздновавшую благополучное возвращение Дэнни. Вместо того чтобы идти за Кейт,он вернулся в коридор, где висели фотографии в рамках, таблички и вырезки изгазет и журналов, которые он успел заметить пока шел сюда.

Выставка показалась ему весьма впечатляющей, судя помногочисленным наградам, которые получил ресторан, и статьям, посвященным самимвладельцам. Экспонаты были расположены в хронологическом порядке, так что ондобрался до хвалебных рецензий о Кейт, только оказавшись в самом концекоридора. Судя по статьям, Кейт еще больше повысила репутацию ресторана, апрочтя последнюю, Митчел ощутил странную гордость, хотя, если разобраться,какое ему дело до того, что ее назвали чикагским ресторатором года?