Это был любимый ресторан Миши. Там они с сыном отпраздновали его тридцать четвертый год рождения.

– Да они сами мне должны были дать чаевые за то, что я сожрал их дерьмо, – возмущался Тошик. Изо рта летели куски колбасы. – Но самое прикольное было потом. Я познакомился с одной чикой. Ниче такая. Правда, она была с наебышем. Или то была девочка? Хрен их пойми. Эти засранцы все на одно лицо, пока у кого-то из них не начинает расти щетина, а у кого-то сиськи. От сопляков только одни крики да дерьмо, но вот мамаши бывают отпадные, особенно если они все еще кормят мелкого. Как эта, которую я встретил. Сиськи у нее огроменные, такие трогать одно удовольствие. Короче, я навалил ей тонну дерьма, что люблю детей, что у меня у самого шесть дочек, что я – директор компании, что решил тут в окрестностях прикупить домик, потому что хочу выйти на пенсию досрочно и посвятить остатки дней рисованию пейзажей. А она поверила, тупая деревенщина. У вас все бабы тут такие? Если да, то я остаюсь!

Миша его не слушал. Он слышал это много раз за долгие годы.

***

Прошли новогодние праздники.

Сергей Смирных восстановил сервисы, проработав всю ночь, и Миша, как и обещал, выплатил ему тройной тариф из своего кармана. Поэтому никого не уволили. Миша вышел на работу 9 января. Учеба у Тимки начиналась с пятнадцатого числа.

На совещании в первый рабочий день обсуждали инцидент с онлайн-кинотеатром. Миша почти не слушал, о чем говорят коллеги. Он думал о сыне. Тот до сих пор не отошел от случившегося. Ел мало, может быть, не спал. Под глазами у него налились мешки. Он почти не разговаривал. Только мычал и давал односложные ответы. Все время он проводил дома, смотрел телевизор. А если телевизор был выключен, то он смотрел сквозь него. Миша записал сына на прием к врачу, но врач должен был приехать лишь на следующей неделе, когда начнутся занятия в школе.

По итогам собрания Миша получил выговор и денежный штраф. Он ни слова против не сказал.

В обед позвонил Сергей на «ленд крузере».

– Как дела? – спросил Сергей.

– Отлично, как всегда, – соврал Миша.

– Слушай… тут такое дело… Помнишь, мы чуть не столкнулись на встречке… Ты извини, что я наорал.

– Все нормально, – ответил Миша.

– Да нет, не нормально. Я ведь тебе продал ту машину. Нет, я ничего не хочу сказать про нее плохого. Классная машина.

– Да, мне тоже нравится.

– Но вот твой «цивик»…

У Миши появилось неприятное предчувствие. Сергей не просто так позвонил. Что-то случилось.

– А что с ним?

– Оказалось… Что у него движок стуканул. Прямо когда мы выставляли его на стенд… Да, я понимаю, это мои диагносты виноваты, что не заметили этого раньше. Но… Я не могу тебе дать за него такую сумму, как раньше…

«Я готов отдать за это сердечко все деньги, дом, машину!» – вспомнились Мише слова Сергея в тот далекий сентябрьский день.

А ты не такой уж добренький, подумал Миша, конечно, то была показуха. Ну а что ты хотел от владельца автосалона? Чтобы он работал в убыток? Это же крупный бизнес, огромные деньги.

– Мы вроде бы подписали договор, – Миша сделал попытку, но в свете последних событий он был не уверен, что она сработает.

– Миша, я рву волосы на голове, когда сообщаю тебе об этом, – сказал Сергей, но Миша готов был поклясться, что его прическа аккуратно уложена, как и раньше, – но в договоре указано, что твой первый взнос составляет сумму от продажи твоего «цивика». Но она не указана с точностью до рубля.

– Понятно, – сказал Миша.

– Пойми, я не хочу тебя обмануть. Я просто хочу продать твою машину по ее реальной стоимости. Но сейчас «цивику» нужен новый мотор. Можешь приехать и сам посмотреть.

– Я тебе верю.

– И я прошу лишь сделать доплату за первый взнос, которая покроет разницу между той суммой, на которую мы сначала с тобой рассчитывали, и тем, что на самом деле получилось. Я бы не просил тебя этого сделать, если бы не мой долбаный бухгалтер. Когда я несся второго числа на работу и чуть не влетел в тебя…

– Это я чуть не влетел в тебя, – поправил его Миша. Он понял, что Сергей пытается подсластить пилюлю.

– Тогда я ехал на работу, потому что узнал, что мой бухгалтер обокрал меня… больше трех миллионов наворовал. Я в жопе! А у меня еще три дочки! Мне их надо кормить, одевать. Ты уж пойми меня правильно.

– Я понимаю, – сказал Миша, вздохнув, – «цивик» мой, мне и ответ держать. И сколько я тебе должен?

– Шестьдесят тысяч, – сказал Сергей.

На фоне трех миллионов не такие уж и большие деньги, подумал Миша, наверняка у него есть куча рычагов, дернув за которые он получит джекпот. Но он позвонил мне, тому, кто нашел сердечко, сделанное его умершей дочкой. А может, и нет вовсе никакой Мари? Может, это у него шутка такая?

– Я отдам, – сказал Миша.

– Спасибо, друг, от души!

– Не за что. Я позвоню после зарплаты, – сказал Миша и положил трубку.

Только этого мне и не хватало, подумал он, еще одна денежная яма. А еще этот вымогатель Тошик присосался…

Тошик все еще жил у Миши. Днем он куда-то уезжал на такси, а вечером заявлялся навеселе, просил у Миши денег и на следующий день опять повторял свой цикл. Пока брата не было дома, Миша готов был давать ему денег, лишь бы тот держался подальше от Тимки. И Миша надеялся, что Тошик напьется в баре, с кем-нибудь поссорится, подерется. Может, тогда какой-нибудь здоровяк прервет эти конвульсивные попытки Тошика корчить из себя благородного старшего брата.

– Славно я отдохнул тут, братец, – сказал вчера Тошик, – знаешь, я тут решил задержаться еще на некоторое время. И вообще я присматриваюсь к этому городку. Тем более, мы же с тобой будем бизнес делать. Да и телочку я себе присмотрел. Помнишь, ту мамашку. Ну ты понял. Кажется, она клюнула на крючок. Кстати, спасибо тебе за средства. Я выследил ее и дал понять, что она мне нравится. Она, конечно, ерепенится, но это нормально для любой бабы. Это только первое время. Главное же – спустить разок-другой в нее, а потом она сама захочет. Эта сперма получше всякого клея приклеивает баб.

При упоминании мамаши Миша вспомнил о Наташе. Столько всего навалилось за эти дни, а он совсем забыл про нее. Он не писал ей и не звонил, хотя она раза два отправляла ему сообщения.

Надо бы ей позвонить, подумал он.

Но не сегодня. Пока не было настроения. Да и не мог он пригласить ее к себе, потому что дома был Тошик. И к ней поехать он не мог, потому что старался не оставлять Тиму одного.

15 января – первый учебный день в школе – выпал на тот день, когда возвращался детский психотерапевт из отпуска. Миша позвонил в школу и сказал, что Тимки сегодня не будет, что он заболел. Потом отпросился с работы сам.