– Она обвинила во всем меня. Подавала в суд. Но ничего не смогла доказать. Но зато с каким рвением она обвиняла меня! Слюной изошла, как бешеная псина! – закричал Миша. Он тяжело дышал. Потом посмотрел на доктора Витязя. – Извините.

Он попытался разжать кулаки. Получилось. Выпил еще воды, расплескав немного на штаны.

– У вашего сына были такие боли? – спросил доктор.

Миша отрицательно покачал головой.

– По крайней мере, он мне ничего не говорил.

Доктор назначил им встречу на следующей неделе. И записал на прием не только Тимку, но и Мишу. Он сказал, что подготовит необходимые рекомендации, а пока посоветовал взять отпуск и не оставлять сына не на секунду, быть с ним, говорить с ним и постараться выяснить, считает ли Тимка себя виновником трагедии.

– Если выяснится, что он считает себя виновным, то попытайтесь простым языком объяснить, что его вины нет, постарайтесь разговорить его, чтобы он вышел из этого замкнутого состояния. В нем может забродить горе, и оно может вырасти в нечто большее, что укоренится в его сознании. Не позволяйте этому случиться. Попробуйте съездить на зимний курорт, покатайтесь на лыжах. Надо его растормошить, заставить двигаться, физические упражнения очень полезны, но не наседайте на него. Постарайтесь заинтересовать, но не принуждать.

С полной головой мыслей и с молчаливым сыном Миша вышел из платной поликлиники.

На следующий прием они так и не пришли.

Дом остывал, как мертвое животное. Температура не поднималась выше семнадцати градусов. Все окна были закрыты, отопление стояло на максимуме. Но тепло все равно исчезало. Будто что-то его высасывало. Будто где-то открылась дыра в преисподнюю, откуда в дом проникал адский холод.

– Зачем ты снимаешь эту халупу, – спрашивал Тошик, – да еще так дорого. Я вот нашел в центре дешевле квартиру. Поменьше, но зато не воняет, и хозяйка помоложе. Не то что твоя старая карга, такой даже не присунешь. А с этой можно замутить и скидочку получить.

Тошик постоянно жаловался на сырость, и Миша стал замечать, что в доме действительно стало сыро. Хлеб портился за один день, покрывался сначала зеленью, а через пару часов – черными пятнами. Эта плесень появилась и в ванной, и в туалете. А вскоре и на кухне, и в прихожей. За ней потянулись пауки и такие маленькие серые червячки, которые быстро убегали, когда включался свет. А однажды он увидел на стене на кухне огромную сороконожку, от вида которой Мишу чуть не стошнило.

Миша жил в этом доме больше четырех месяцев и не видел ни одного паука и ни одной черной точки плесени ни в одном углу! А сейчас их стало так много, что казалось, что дом стоял на болоте не один год. Кухня пропиталась каким-то странным запахом, напоминающим кислоту. Миша долго искал источник вони, нюхал и мусорное ведро, и плиту, и за плитой, и все шкафчики, и углы. Но оказалось, что воняло от стен.

А потом Миша обнаружил, что в подвале протухли все соленья. Он открыл крышку и отшатнулся, уронив ее обратно. Оттуда поднялся запах, как из братской могилы в самое жаркое лето. В подвале жил грибок, плесень, гниль, смерть. Пришлось открыть окно, чтобы выветрился запах. Но в доме стало еще холоднее. Температура опустилась до пятнадцати.

С некоторых пор Тошик решил, что можно курить в доме. Сначала Миша даже не замечал этого. Он ощущал запах дыма и табака, но он думал, что он тянется от одежды брата. Миша многое оставлял как есть, потому что мысли его были заняты сыном. Тимку надо было выводить наружу, и он пытался это сделать. Поэтому он не замечал, что дом помимо плесени провонял еще и дымом. Пока не увидел брата, курящего в комнате.

Тут он взорвался.

– Ты че, совсем охренел? – заорал Миша.

В этот момент в комнате Тимы раздался плач. Миша бросился к нему, увидел, что тот сидит за столом, а по рукам течет кровь. Тимка порезал руку канцелярским ножом. Как Виталька пару месяцев назад. Миша принес аптечку, обработал и перевязал рану. А потом заметил на столе пластикового робота, у которого на шее были следы от ножа. Кто-то пытался отрезать ему голову.

– Вот че ты орешь? – спросил Тошик за спиной. – Вот, сына испугал.

Тогда Миша развернулся, схватил Тошика за ворот футболки и потащил на кухню.

– Э, ты че, – заорал Тошик, сбросив руку брата, – че надо?

– Выйдем на секунду, – сказал Миша, – потуши сигарету и сюда больше не заходи.

– Ладно, ладно, че ты сразу расчувствовался. Больно нервный какой. Я не виноват, что у тебя настроения нет.

Он потушил сигарету о шкаф, а окурок бросил на подоконник. Они вышли на кухню.

Позвонила Тая, как раз вовремя. Она сообщила, что они вернулись из отпуска и если Тимка хочет прийти к ним в гости, то Анжела с удовольствием с ним пообщается.

Миша сказал, что это отличная новость и они скоро будут.

– Ты уходишь? – спросил Тошик. – Я че спрашиваю-то, просто я хотел тут одну бабенку привести, не хочу, чтобы вы тут мешались и за нами подсматривали.

Миша убрал телефон в карман и посмотрел брату в глаза. Ни капли разума. Пустые безразличные шары.

– Я Тимку отведу к друзьям, а потом вернусь. Надо кое-что обсудить.

– Понятно. То есть ты вернешься?

– Да.

– И нахрен мне тебя ждать? У меня че, других дел нет? Я лучше смотаюсь, прошвырнусь по городу.

– Я хотел обсудить с тобой… наш бизнес, – сказал Миша.

– А, – воскликнул радостный Тошик, – так это другой вопрос. Ты все же надумал. Я же говорил, что тема – атас. И верно, отправь своего опездола в гости, нехрен под ногами мешаться, когда мужики базарят. Тем более, я хотел тебе рассказать про одну шмарешку, которую я вчера оприходовал. Ну и визжала же она. И сопротивлялась. Но я пару раз ей двинул, и она ноги распластала… Шлюха. Все они шлюхи… Особенно Наташи.

Миша отвез Тимку к Анжеле. Тот уже не плакал. Смотрел на свою кровавую повязку с безразличием. Миша хотел спросить, как вышло, что он порезался, но решил, что этот вопрос требует полного погружения и что он сделает это, как только избавится от надоедливого старшего брата.

Тая, встретившая их в прихожей, пришла в шок от гостей. Последний раз она видела Тимку, когда тот еще был смеющимся задорным пацаном, отмачивающим шутки на каждом шагу. Но сейчас перед ней стояла безжизненная кукла с кровавой повязкой на руке.

Миша обещал скоро вернуться. И поспешил обратно в машину.

Когда он оказался дома, то обнаружил, что Тошик ушел. Миша позвонил ему на мобильный, но тот не ответил.

– Ну и паршивый сукин сын! – заорал на свой мобильник.

Он твой брат, назови его как-нибудь так, чтобы не оскорблять свою маму.

Она ему всегда рассказывала, где я прячусь от него. Как будто переживает за этого тупого увальня больше, чем за меня. Он всегда привлекал внимание взрослых. Красовался перед ними.