курс франка стал неустойчивым. Серьезные колебания курса вредили бизнесу, и Cartier был не одинок в том, что переводил франки в фунты и доллары, что, конечно, ухудшало ситуацию.

Пару месяцев спустя Луи испытал еще один шок, узнав, что его младший брат снова попал в больницу. «Я чувствую себя вполне хорошо, – уверял он семью, – но работаю только по утрам, отдыхаю и гуляю днем, а перед ужином ложусь спать. Это значит – жить вполсилы». К счастью, у него была хорошая команда на Нью-Бонд-стрит, которая управляла лондонским бизнесом, пока он восстанавливался. Самым важным был его главный продавец, управляющий и друг Этьен Беллендже.

Они взяли мои кольца!

Этьен Беллендже гордился своим умением хранить секреты и оставаться в тени. Однако за пять дней до Рождества 1937 года произошло то, что заставило его имя появиться во всех газетах. Понедельник 20 декабря выдался особенно холодным. Хотя из-за тумана и гололеда поезда ходили с перебоями, 49-летний Беллендже сумел вовремя добраться до работы на метро из Патни и успел подбодрить продавцов, прежде чем двери открылись. Он ожидал, что будет напряженный день рождественских покупок, так что все были наготове.

Около трех часов дня в лондонский офис Cartier позвонил гость из соседнего отеля Hyde Park. Капитан Хэмбро хотел увидеть обручальные кольца. Он собирался сделать предложение богатой молодой женщине и попросил, чтобы ему в номер немедленно принесли лучшие бриллиантовые кольца Cartier. Зная имя покупателя и адрес роскошного отеля, Беллендже ухватился за возможность большой продажи, выбрал девять колец, сел в такси и через двадцать минут был в отеле.

Спросив у портье капитана Хэмбро, Беллендже был направлен на третий этаж. В коридоре он встретил высокого вежливого молодого человека в темном костюме, который представился как Хэмбро и повел продавца в номер 305, где представил другого джентльмена – своего секретаря. Беллендже вынул бриллиантовые кольца и поднес их к окну, чтобы показать в естественном свете. Семь из них были изумрудной огранки (восьмиугольные), два – прямоугольные; общая стоимость составляла 16 000 фунтов стерлингов (около $1,3 миллиона сегодня).

Изучив кольца, мужчины задали несколько вопросов, а затем попросили показать их под настольной лампой. Когда Беллендже повернулся к столу, секретарь подал знак. Из-за закрытой двери внезапно появился третий мужчина, одетый в солнцезащитные очки и бандану. Он бросился на Беллендже с дубинкой, осыпая его градом ударов. Продавец отбивался. Крикнув: «Заканчивайте скорее!», мнимый секретарь присоединился к драке, схватив Беллендже – и немолодой француз-продавец, всегда вежливый и безупречно одетый, рухнул на пол в луже крови.

Грабители скрылись с кольцами. Пробежав по коридорам отеля, они перенесли украденные сокровища в ожидавшую машину и скрылись. А тем временем горничная предупредила официанта о необычных звуках, доносящихся из номера 305. Войдя в номер, они обнаружили Беллендже, который, что удивительно, еще был в сознании, несмотря на признаки черепно-мозговой травмы: его левая рука была парализована, одна сторона лица бесконтрольно дрожала. Немедленно вызвали врача. Беллендже думал только об украденных драгоценностях: «У них мои кольца, у них мои кольца!» – повторял он.

Когда несчастного доставили в больницу, началось полицейское расследование. Бандиты, естественно, назвали вымышленные имена, поэтому полиция выпустила бюллетень с описанием трех воров и нападавших, «женоподобных по манерам». Это было необычное ограбление. Просто праздник для прессы! Кто-нибудь слышал о хорошо говорящих, элегантно одетых джентльменах, совершающих столь жестокое преступление? Неужели им нужны были деньги? Страховщики Cartier, Lloyds, выпустили заявление, предлагая вознаграждение в размере 1500 фунтов стерлингов (около $122 000 сегодня) за любую информацию, ведущую к поимке похитителей колец.

Один человек дал полицейским наводку, в которой они нуждались. Сирил Смит работал ночным портье в Оксфордском отеле Clarendon. Он был удивлен, когда 21 декабря в 6.30 утра из Лондона на «ягуаре» приехали трое хорошо одетых мужчин. Выбор времени показался странным. Они должны были выехать из Лондона около четырех утра, чтобы к тому времени прибыть в Оксфорд. Странным было и то, что они явно не были знакомы с машиной, серым седаном, и попросили носильщика открыть багажник. Когда смена Смита закончилась в 9 утра, он прочитал в газетах сообщение о вчерашнем ограблении и сразу же обратился в полицию со своим рассказом. Преступники были схвачены, украденные кольца возвращены, а «плейбои Мэйфэра», как их назвали, оказались «четверкой мужчин, которые давно и успешно грабили вечеринки, ночные клубы и рестораны. Все из хороших семей, все учились в частных школах, один – сын генерала».

Во время судебного процесса два месяца спустя все еще слабый Беллендже позабавил толпу и таблоиды своими ответами. Когда его спросили, не боялся ли он, оказавшись в отеле, что его кольца украдут, он ответил: «Нет, я боялся только фальшивого чека». Позже, когда адвокат спросил его, сколько ударов он получил до того, как секретарь крикнул: «заканчивайте скорее», Беллендже вызвал еще большее веселье в зале суда коротким ответом: «Я не считал». После вынесения приговора воры были приговорены к тюремному заключению, а также к порке. Заголовки, обыгрывающие мысль обмена костюмов с Сэвил-Роу на тюремные серые робы, сопровождались насмешливыми комментариями о том, как в тюрьме тараканы заменят коктейли в качестве аперитива перед ужином. Беллендже сохранял благоразумие, воздерживаясь от комментариев, но был доволен тем, что нападавшие оказались за решеткой. После суда он уехал с женой отдыхать на юг Франции, что должно было ускорить выздоровление. К апрелю вернулся на работу, хотя время от времени у него болела голова.

Следующим летом дела пошли на лад. Беллендже выздоровел, Жак чувствовал себя гораздо менее опустошенным; оба планировали отправиться в Париж для предстоящего визита короля и королевы Англии. Когда в июле 1938 года туристы хлынули во французскую столицу, моральный дух был высок, и бизнес получил необходимый импульс. Французы пребывали в праздничном настроении и были полны решимости показать всему миру, что они умеют устраивать шоу. Флаги украшали километры улиц, газетные заголовки славили англо-французскую дружбу и мир. В течение трех дней творилось что-то невероятное. «Старожилы говорили, что перемирие не идет ни в какое сравнение с этим. Визит Эдуарда VII, говорили они, был замечательным, но не сравним с нынешними торжествами». Но хорошие времена не могли длиться вечно. Знамена были спущены, трудности в экономике и ожидание войны вернулись вновь. Продавцы Cartier снова стали продавать больше запонок и булавок, чем бриллиантов и сапфиров.

Противогазы среди украшений

После летней эйфории 1938 года продавцы Cartier вернулись из сезонных магазинов на Ривьере с непроданными драгоценностями на 2 миллиона долларов и были поражены переменой настроения. После аннексии Австрии Гитлер стал более агрессивным. В мае 1938 года он приказал немецким войскам занять позиции вдоль границы с Судетами, чтобы запугать чешское правительство, в течение лета между ними было напряженное противостояние. Франция,