От ненависти, волной хлынувшей в мою сторону, меня передернуло. До этого точно такие же флюиды источал только Игорь. Но Татьяна имела все шансы и его переплюнуть.

— Пристроила в такую замечательную семью, когда я ее никто не хотел брать в жены. Ник-то!

Опять она за свое… Да сколько же можно?! Может, ей еще памятник поставить? За то что подложила неискушенную в жизни племянницу под ублюдка-принца!

— И что за все свои старания получила? Меня выгнали! Выставили из дома, как какую-то приживалку! Как ставшую ненужной собаку! — ее голос задрожал от гнева и слез.

— И что вы сделали? — Андрей шагнул вперед, вставая между мной и Каргановой. — Не погнушались прибегнуть к мороку, зная, что рано или поздно злые чары этой мрази, хаоситов, сведут князя Вяземского в могилу.

— Я… — Глаза у Татьяны расширились от страха. Она вдруг поняла, осознала, что оказалась в капкане, выбраться из которого теперь уже точно не удастся.

— Вы травили его тьмой изо дня в день, медленно, жестоко убивали…

— Потому что он… Он не обращал на меня внимания! — Преступница разрыдалась. Спрятала лицо в руках и затряслась от слез, мгновенно утратив весь свой лоск. — А ведь я так старалась… Так старалась…

— Ваше величество, — муж повернулся к императору, — нам пришлось разыграть этот спектакль, чтобы показать его сиятельству, какую змею он пригрел у себя на груди. Иначе бы морок не спал, и князь продолжил бы умирать.

Федор кивнул и с уважением посмотрел на Андрея. Теперь, разобравшись в ситуации, он больше не выглядел раздражённым. Скорее, наоборот, был доволен, что удалось поймать приспешницу хаоситов.

— Я так полагаю, вы пока не сумели выйти на колдуна, воздействовавшего на его сиятельство?

— Нет, но с посильной помощью госпожи Каргановой… — Андрей в упор посмотрел на зареванную Татьяну.

Та вскинула голову, и нам миг в ее глазах отразился панический страх.

— Мне нечего вам сказать… — глухо выдавила она. — Я ничего не знаю…

— Тогда вас сожгут на костре, как раньше сжигали ведьм, — спокойно, без тени эмоций проговорил император, заложив руки за спину. — Окажись вы для нас полезны, я бы был милостив. Но раз вы ничего не знаете…

От безучастных ноток, отчетливо прозвучавших в его голосе, даже у меня мороз пробежал по коже.

— Пусть вы и пустышка, Татьяна, но наказание понесете, как настоящая колдунья. Прилюдное. Приспешница бога хаоса… Как, по-вашему, к вам отнесутся московитяне?

Наверное, в тот момент Татьяна живо представила, как ее в одной рубахе в кандалах повезут через весь город на площадь, и пока будет ехать в полуразваленной телеге, каждый желающий сможет плюнуть в нее, бросить ругательство, а если совсем не повезет, то и камень.

Я читала об этой казни. Жуткая кара… Некоторые даже до площади не доезжали. Их банально забивали камнями.

Нескольких мгновений понадобилось Татьяне, чтобы принять решение.

— Ваше величество! — взвыв, она бросилась в ноги императора и зарыдала: — Я все расскажу! Во всем сознаюсь! Только не казните! Умоляю-у-у…

Она попыталась ухватиться за Вяземского, надеясь в нем отыскать поддержку и сострадание, но тот отшатнулся. Зажмурился, и я заметила, как по щеке князя скользнула слеза.

Одна, за ней другая…

Больно узнать о предательстве человека, которого привечал, которого считал своей семьей столько лет.

— Уведите ее! — приказал император. — А вы, князь Воронцов, следуйте за мной. И вы, ваше сиятельство, — бросил он сочувствующий взгляд на «папеньку», после чего кивнул и актеру, давая понять, что и с ним тоже желает пообщаться.

— Ваше величество, моя жена… — начал было Андрей, бросая на меня встревоженный взгляд.

— Ваша жена пусть возвращается к другим гостям, — нетерпеливо перебил его император. — А от вас я жду подробнейшего отчета всего случившегося. Вас же, князь, — он снова повернулся к Вяземскому, — сейчас же осмотрит мой лекарь. Идемте, господа. Не будем терять время!

Татьяну увели стражники, мне же Андрей успел шепнуть:

— Найди мою мать. Будь с ней.

Я кивнула в ответ, проводила удаляющихся мужчин взглядом, зачем-то обернулась к роялю, а потом, когда шаги за дверью стихли и мне удалось собраться с мыслями, тихонько позвала:

— Чет… Чет, ты здесь? Я никуда не ухожу. Я… остаюсь.

Следовало возвращаться в тронный зал, но мне хотелось решить все здесь и сейчас. Сначала с аджаном, а потом и Андрею надо будет рассказать правду. Обязательно. Сегодня. Ну или, может, завтра…

После брачной ночи.

От мыслей о последнем, самом приятном, отвлекло восклицание чертяки:

— Я не ослышался?! Наша Маша-потеряша и правда решила остаться?!

— Решила, — кивнула я и нахмурилась. Мне не понравилась издевка, прозвучавшая в голосе аджана, как и насмешка в его глазах.

Усевшись на крышку рояля и закинув лапу на лапу, Чет смотрел на меня немигающим взглядом.

— А для чего мы столько магии учились? Готовились, тренировались… — Он склонил голову набок, словно видел перед собой нечто забавное. Словно у меня на голове цветы распустились или я, как и он, вдруг обзавелась рогами. — День выбирали, план побега составляли…

— Мне нужно было время, чтобы понять и определиться, что для меня будет лучше. Что для нас всех будет лучше.

— Ну и как, определилась? — хмыкнул хранитель. — Нашла для себя это самое лучшее?

— Чет, что происходит? — Я приблизилась к нему и заметила, как он раздраженно дернул хвостом. — Тебе настолько не терпится от меня избавиться? Надоела? Устал со мной возиться? Ну так, пожалуйста, — отпускаю! Можешь быть свободен, раз я тебе в тягость!

— Свободен? — Аджан мрачно усмехнулся. — А ты, Машка, будешь свободна? Точно?

— Вижу, что ты не расположен разговаривать нормально, а потому: до свиданья! Напсихуешься, тогда и поговорим.

Я развернулась и решительно направилась к выходу, но Чет возник в двух шагах от меня в ореоле алого пламени. Преградил дорогу, утянув за собой шлейф из ослепляющих искр, и выпалил:

— Стой, Машка! Я злюсь не на тебя!

— А на кого тогда? — Я скрестила на груди руки, ожидая, когда аджан начнет объяснять и признаваться.

— Не хотел тебе говорить… До последнего не хотел! Но раз уж ты решила остаться, должна знать правду.

Сердце неприятно кольнуло, от тревоги, от предчувствия чего-то плохого, но я постаралась взять себя в руки и ровно ответила:

— Говори.

— Лучше покажу, — вздохнул чертяка, а после, ощерившись, выплюнул облачко дыма. — Недавно вот подслушал… В вечер, когда эту ведьму, Софьину тетку, представили актеру.

Сизый сгусток увеличивался в размерах, плотным туманом расползаясь по Музыкальной гостиной. Я стояла, не чувствуя под собой ног, и видела, как из этих серых клубов, как на экране кинотеатра, проступают хорошо знакомые мне