внимания на шарахнувшегося в страхе от него жреца, Чет уселся на алтарь, закинув лапу на лапу. — Ну что там, Машка? Как жизнь молодая? Скучала?

Нет, не глюк… Настоящий!

Тут уж я поднялась с колен, подскочила к нему, схватила в охапку явно потяжелевшее тельце и счастливо выдохнула:

— Ты еще спрашиваешь… Каждый день вспоминала! А ты… А ты все не появлялся…

— Машка, пусти… — просипел слегка придушенный аджан.

Пришлось ослабить хватку, но отпускать его я не собиралась. Тискала, как плюшевую игрушку, и продолжала улыбаться.

Наверное, со стороны я выглядела слегка ненормальной.

— Признайся, ты тоже скучал.

— Ну, я… — засмущался чертяка.

Андрей подошел к нам, желая во всем разобраться.

— Значит ли это, что теперь ты будешь хранителем моей жены? Ради нее ты оставил других аджанов? Или ей стоит повторить призыв?

— Не-е-ет! — воскликнула мы с Виньецким одновременно.

А Чет самодовольно добавил:

— Зачем моей Машуне всякая живность, когда у нее есть я, единственный и неповторимый? Я все уладил, с делами разобрался. Родственников навестил, бабулю проведал. И с Многоликим согласовал переезд. Да и к тому же… — снова хитро улыбнулся чертяка. — Кому, как ни мне, растить и воспитать будущего князя? Разве ж вы без меня справитесь? Вряд ли… А он, между прочим, уже скоро появится.

— Это правда? — тихо, с плохо скрываемым волнением спросил Андрей, переведя взгляд с аджана на меня.

Кивнула и почувствовала, как Чет выскользнул из моих рук, а я оказалась в руках мужа. Поймала его полный тихой радости взгляд, увидела самую красивую в мире улыбку… Прикрыла глаза, погружаясь в пьянящее чувство счастья.

И поцелуи моего любимого князя.

Конец

Примечания

1

Новохолмогорье — Архангельск

2

Северское море — Белое море