И от того, как привычно эти двое обменялись коротким половинчатым объятием, точно поддерживая время от времени повторяющийся обряд, Коган совершенно перестал понимать происходящее.

А маг, которому подчинялись драконы, достиг, между тем, изначальной своей цели, потому что и Магистр, видя его, двинулся навстречу.

И вот настал миг, когда оба они остановились друг напротив друга: вровень ростом, носящие одежду боевых магов так естественно, что нелегко было представить их в другом обличье, и с одинаковым авалларских оружием.

И Коган запоздало припомнил, что отметил ещё во время боя, но тогда, по понятной причине, не имел возможности поразмыслить над странной деталью. Тогда в мешанине энергий, что представляет собой любая масштабная схватка, он засекал мощные сполохи дара, который мимодумно привычно приписал заслугам младшего ученика. Тогда Согрейн, разумеется, не вспомнил о том, что дар Магистра отравлен неведомой скверной, да Коган попросту и не успел осознать своего открытия. И даже не подумал о куда более очевидной вещи: даже Магистру, при всех своих талантах, не дано сражаться в двух местах одновременно. А это, без сомнения, обстояло именно так: две весьма сходные по природе своей силы проявляли себя, и весьма успешно, не только на разных отрезках стен, но даже и в небе над городом.

И уж эта извлечённая из памяти подробность послужила для него, наконец, достаточным доказательством тому, что он не мёртв и не грезит. И Согрейн позволил себе, наконец, поверить в то, что видит, и позволил себе чувствовать.

Судьба наделила их поразительным сходством, и впервые каждому привелось посмотреть в глаза собственному отражению. И лишь так, поставив лицом к лицу, и возможно было узнать, что сходство их всё же не совершенно: Эджай при рождении взял больше черт от матери, ныне покойной княгини Эджины, а в Демиане, во внешности которого почти не отразилось эльфийское наследие, проснулось немало от облика деда-властителя. И прожитые годы оставили на отце и сыне пусть и сходные, но разные отметы.

— Мне следовало догадаться прежде, — ровно заметил Магистр. — Всякому, кто прочёл "Легенду об авалларах" известно, что лишь кровь первого князя Запада способна пробудить драконов. Я мог бы вспомнить о них и загодя прибегнуть к столь действенному средству.

— Полагаю, у тебя имелись и другие заботы, — отвечал давно потерянный и оплаканный друг и брат, голосом звучным, но изменённым тем, что обладатель его стал привычен к долгому молчанию.

И Согрейн, для которого день этот поистине стал днём прозрений, впервые услышав их отвечающими один другому, впервые подумал: вот от кого у Демиана этот голос, равно созданный для того, чтобы петь баллады, и посылать верных в бой, и отдавать приказы, покрывающие грохот боя.

И, раз уж день выдался таков, что Согрейна взялись посещать одно за другим откровения, то вдогонку за прежними устремилось и очередное. Хоть никакого ума и никакой фантазии не хватило бы, чтобы верно измыслить обстоятельства, из-за которых эти двое пришли к такому итогу, зато маг ясно осознал другое.

Неведомыми тропами Эджая и Демиана Д'элавар привели к мигу, когда они встретились лицом к лицу. Двое взрослых мужчин, старший из которых, будь судьба к ним более благосклонна, взял бы второго на руки тотчас после рождения, и держал бы его, играющего, ребёнком на своих коленях, и он, а не Коган (самым постыдным образом пренебрегавший этими обязанностями, и не другие люди, по собственному почину бравшие на себя заботу о чужом ученике), обучал бы его приёмам боя и тонкостям обладания даром, и множеству иных премудростей, которые, по установленному порядку вещей, отец преподаёт сыну.

Они встретились совершенными незнакомцами, и каждый слышал о другом столько, что хватило бы заполнить библиотечный стеллаж, но при том они не знали ровным счётом ничего, что знает отец о сыне, а сын об отце. Каждый из них в одиночестве вершил свой путь. И теперь они стояли друг против друга, равно схожие, как и неразгаданные, и каждый исподволь пытался постичь другого, не делая шага к сближению... Да и сложно было бы ожидать такого порыва от Демиана, которому любые порывы были вообще не свойственны, а Эджай... Коган успел увидеть достаточно, чтобы понять, что и Эджай далеко не тот прекраснодушный всеобщий любимец, коим был когда-то... до собственной гибели.

И, знает Высь, понимая это затруднение, Коган совершенно не понимал, как, со своей стороны, может его разрешить.

Пока Согрейн ломал сокрушённую многими потрясениями голову над тем, как развязать этот узел, его супруга предпочла его решительно разрубить.

— Эджай Д'элавар! — далеко разнёсся звенящий голос, и Коган предпочёл бы счесть, что звенит он от сдерживаемых слёз, но не от сдерживаемой ярости. — Или ты дух бесплотный, или, если ты из плоти и крови, я требую ответа, какие демоны носили тебя вдали от нас столько лет, братец! Надеюсь, то были не меньше чем проделки самой Многоликой! Иначе, клянусь всем, что осталось свято, я сброшу тебя со стены!

Князь-изгнанник обернулся, и у Дианы ни на толику не оставалось сомнения, что отец Магистра ясно видел всех и каждого в тот недолгий путь по галереям, пока шёл навстречу Демиану, равно как взгляд самого Магистра никогда не упускал ничего и никого вокруг, и, конечно, Эджай Д'элавар заметил среди присутствующих и потрясённо молчащего Когана, и саму огненную княжну, чей голос взвился над головами, по силе и пронзительности не уступая драконьему клёкоту.

Лицо, которое среди тысячи лиц обратило бы на себя все взгляды, озарившись улыбкой, приобретало и вовсе победоносную власть.

— И я рад тебе не меньше, сестра. И рад увериться, что превратности лет не склонили твой нрав.

Спустя миг стены, устоявшие при яростной осаде и выдержавшие немалый вес драконьей стаи, едва не обрушились — от грянувшего хохота.

По заведённому порядку хранительница находилась на всём возможном удалении от схватки, но нынешние события были такого масштаба, что Диана могла бы стать им свидетельницей, даже отсиживаясь на самой тихой улочке внутри города. И вот теперь она вместе с Фреа, Солейн и Хлои приблизились к главным действующим лицам сцены.

Диана вполне убедилась в том, что и так вынесла из доходивших до неё рассказов. Эджай Д'элавар принадлежал тому малому числу избранных, отмеченных среди живущих особым сияющим знаком. Любить такого как он было легко и даже естественно, и ему не нужно было прикладывать к тому никаких усилий, кроме как оставаться самим собой.

Вот и теперь к Эджаю устремлены были взгляды сотен, и редкие из них потребовали бы у него отчёта о многолетних скитаниях, и уж поистине никто кроме Кристалины не посмел бы упрекнуть его за безвестное отсутствие.

И всё же возглас не утруждающей себя дипломатией княжны сыграл ту необходимую дипломатическую роль, избавив отца и сына от сиюминутных и принародных объяснений и восклицаний, клятв и объятий, и тому подобных атрибутов, коими устные сказания и написанные повести оснащают подобные сцены воссоединений. И доверенные люди Магистра, которые не нуждались в непосредственных его приказах, отдали обычные распоряжения, и все прочие, зная свои обязанности, занялись делом. Только шестнадцать драконов, далёкие от земных забот, казалось, уснули на высоких крышах и угловых башнях, там, где начали свой отдых, как незадолго до того спали на заоблачных пиках, скрытые нетающим снегом, слившиеся с горной породой.