– Кастер, мистер президент.

– Что? – Его радушие как рукой сняло, а массивные плечи напряглись. – Он был у вас?

– Просил меня повидаться с вами, поскольку сам не может. Будучи его другом…

– Вы пришли, чтобы вступиться за него? Это так?

– Трудно сказать, сэр. А за него действительно необходимо вступиться?

Он вздохнул, выпятив квадратную челюсть.

– Послушайте, Флэшмен – отношения полковника Кастера с нашей администрацией вас не касаются, и меня удивляет и весьма огорчает, что вы считаете для себя позволительным вмешиваться в них. Совать свой чертов нос… Я не намерен выслушивать ваши ходатайства, сэр! Как офицер… армии другой страны вы не вправе влезать в эти вопросы. Оставьте все это раз и навсегда! Я крайне рассержен, сэр!

Я дал ему выпустить пар.

– Могу ли я со всем уважением напомнить, мистер президент, что помимо прочего я имею чин майора армии США в отставке и награжден Почетной медалью конгресса? Если вы не находите эти основания достаточными, чтобы дать мне право вступиться перед вами как главнокомандующим, за своего собрата-офицера, тогда мне, сэр, остается лишь принести нижайшие свои извинения за то, что отнял у вас время, и пожелать вам всего наилучшего.

С этими словами я, держась исключительно корректно, встал, отвесил чопорный поклон и направился к выходу. На случай, если этот мерзавчик не дрогнет, я планировал остановиться у двери и громко, чтобы аж в Мэриленде услышали, выдать заготовленную фразу: «Глубоко сожалею, сэр, что встретил в этом кабинете только президента Соединенных Штатов. А во мне теплилась надежда увидеться с Улиссом С. Грантом!» Но я знал Сэма: не удалось мне пройти и двух шагов, как за спиной загремел голос:

– Эй, вернитесь!

Я повиновался. Грант стоял, насупившись, и буравил меня глазами.

– Ладно, майор, – произносит он наконец. – Будь по-вашему.

– Благодарю, генерал.

«Теперь-то уж ясно, как себя вести», – подумалось мне.

– Дела обстоят так, сэр: Кастер уверен – справедливо или нет, не знаю, – что ему отказывают в праве честно высказать свою позицию. Еще ему кажется, что его удерживают в Вашингтоне с целью не позволить принять участие в предстоящей кампании.

Я замолк. На его лице не дрогнул ни один мускул.

– Что дальше, сэр?

– Если это так, генерал, то мне сдается, что он, при всех своих заслугах, имеет право знать почему, и занимает достаточно высокий пост, чтобы вы высказали ему претензии лично. Это все, мистер президент.

Такая прямота изумила его, на что я и рассчитывал. Нахмурившись, он наклонил вперед свою мощную голову.

– Это все, что вы имеете сказать? Никаких… ходатайств насчет него?

– Не мое дело, сэр. Здесь могут быть замешаны политические мотивы, которые мне неизвестны. И я больше не являюсь вашим военным советником.

– Вы никогда им и не были! – рявкнул Грант. – Что никогда не препятствовало вам высказывать свое мнение. – Он подошел к окну и, ворча, выглянул наружу. Открывающийся вид его явно не заботил. – А, выкладывайте все! – отрезал он вдруг. – Меня не обманете! Что вы хотели сказать про этого треклятого выскочку? Я скажу, – с этими словами президент резко повернулся ко мне, – то, что уже слышал от Шермана и Фила Шеридана, которые расхваливали профессионализм Кастера, его заслуги и все прочее. Еще они признавали вещи, и так вполне очевидные, – добавляет Грант, – что это наглый фигляр, который вырос из своих штанишек. После чего начинали потчевать меня сентиментальной чушью, как, мол, стыдно не дать ему права скакать во главе своего полка. Так вот, сэр, эти двое не убедили меня. – Во взоре его читалось почти торжество. – У меня нет ни малейшего намерения, ни из профессиональных, ни из личностных мотивов, доверять полковнику Джорджу А. Кастеру ответственный пост. Что дальше, майор?

Мне не верилось, что Шерман с Шериданом не поколебали этой уверенности, хотя бы на йоту, иначе Сэм просто не стал бы тратить время на болтовню со мной. Я догадывался, что они подвели его к самому краю, и еще одно усилие, грамотно приложенное, способно довершить дело.

– Ну, мистер президент, – говорю, – нисколько не сомневаюсь, что вы правы.

– Еще как прав, – нахмурился он. – Что это означает? Вы не согласны с Шерманом и Шериданом?

– Хмм, сэр, – протягиваю я. – Полагаю, вы сами с ними не согласны.

– С кем я согласен или не согласен, к делу не относится, – запальчиво говорит он. – Вы пришли, чтобы смягчить мое отношение к тому малому, не так ли? Ну вот и давайте, я слушаю!

– Мистер президент, я высказался только в том духе, что если у него отберут полк, он имеет право услышать об этом глаза в глаза, а не протирать штаны в вашей приемной…

– Я не желаю его видеть! И точка!

– В остальном же, сэр, я не считаю себя вправе навязывать свое мнение.

– Об этом предоставьте судить мне, – огрызается Грант. – Я знаю вас, вы такой же, как и прочие. Думаете, я не справедлив к нему, не так ли? Что я ставлю личные и политические соображения – о которых вы, кстати сказать, не имеете ни малейшего понятия, – выше интересов службы? Хотите заявить, что Джордж Кастер – лучший кавалерист со времен Мюрата…

– Ну это вряд ли, сэр, – говорю я и тут же выпаливаю дуплетом: – По мне, так ему и кавалерийский эскорт доверить нельзя.

Не исключено, что я единственный человек, которому доводилось наблюдать Улисса С. Гранта с широко распахнутыми глазами. Да и ртом тоже.

– Какого черта?! При чем тут эскорт? О чем вы толкуете? – президент подозрительно уставился на меня. – Я считал, вы его друг?

– Так и есть, сэр. Но надеюсь, это не делает меня предвзятым.

– Предвзятым? – мой собеседник выглядел сбитым с толку. – Так, давайте-ка начистоту. Я ведь не отрицаю, что Кастер – компетентный кавалерийский командир…

– Джеб Стюарт задал ему перцу под Йеллоу-Таверн, – задумчиво говорю я. – Но Стюарт, в конечном счете, это особый случай…

– К дьяволу Стюарта! Какое он имеет отношение к делу? Я не понимаю вас, Флэшмен. В разумных пределах я не ставлю под сомнение профессиональные качества Кастера. Мне прекрасно известно, что никто лучше… Эскорт, скажете тоже! На что вы намекаете, сэр?

– Действительно, это некоторое преувеличение, – соглашаюсь я. – Но мне всегда казалось, что Джордж несколько нервный… и своевольный субъект… склонный играть на публику, знаете ли…

– Доказательств этому хватает, – с жаром подхватывает Грант. – Вот одна из причин, по которой я намерен поставить во главе войск человека, не склонного использовать кампанию как арену для театральных эффектов, предназначенных впечатлить зрителей и удовлетворить далеко идущие амбиции Кастера.

– Ну, это уже не моя епархия. Могу говорить только как простой солдат, мистер президент… И если у меня есть некоторые претензии к старине Джорджу… Полагаю, как человек, ходивший в атаки с Легкой бригадой и Джебом Стюартом, я…