Думаю, стоит снова пойти вперёд по дороге, постепенно наращивая скорость…

Додумать я не успела.

Ведь стоило мне сделать всего лишь шаг, как меня без спроса затянуло в очередное чрезмерно яркое воспоминание.

Вокруг была моя спальня, недавно созданная лавкой.

Я вновь увидела себя, стоящую перед зеркалом. Та, прошлая, я как раз просила у отражения показать квартиру Лерки.

А, помню-помню. Это было в тот раз, когда мне открылись волшебные свойства зеркала! Но теперь-то зачем меня сюда занесло?

Почувствовав некий едва заметный импульс, пришедший извне, я, уже следуя наработанной схеме, подошла к Злате из воспоминания и заставила её исчезнуть, бесцеремонно заняв её место.

В зеркале как раз отразилась неприбранная комната подруги.

Помнится, в тот раз я здорово недоумевала, как чистоплотная Лера довела своё жилище до такого состояния, а потом выяснилось, что она всё последнее время проводила у своего парня.

Как раз через минуту-другую тут должен появиться Алан, а потом и сама собственно подруга.

Я вгляделась в отражение. Что-то меня беспокоило. Сначала не так заметно, как раздражающий писк комара над ухом, а потом всё сильнее и сильнее.

Я прислушалась к себе, пытаясь разобраться, что именно не даёт мне покоя. Словно в привычной вселенской мелодии, которую мы слышим постоянно и оттого не воспроизводим, вплелась фальшивая нота.

Пришлось закрыть глаза, чтобы сосредоточиться на этой ноте. Что интересно, вместо тьмы с цветными всполохами я увидела почти космическую глубину, только без звёзд. В этой глубине на самой границе зрения словно бы мерцал красный огонёк. Я сосредоточилась на нём и с некоторым торжеством поняла, что у меня получилось — огонёк стал мерцать всё ярче и ярче. Он бился, как живой кусочек пламени, и от него исходили волны страха и отчаяния. Ему было плохо, дико страшно и безумно одиноко. И он уже отчаялся получить помощь! Мне стало так жаль огонёк! Я потянулась к нему, не особенно осознавая, как это делаю, и он разросся, полыхнул, открылся мне, позволяя вступить с ним в контакт и ощутить что-то невероятно знакомое, почти родное! «Кто ты?» — послала я импульс, не сомневаясь, что получу ответ. И я его получила, ведь в следующий миг в моей голове раздался голос Лерки:

— Помогите, — голосом потерянного ребёнка звала она, захлёбываясь слезами. — Помогите, пожалуйста…

Так потерянно и безнадёжно зовут, когда очень страшно, но при этом точно знаешь, что никто не придёт.

От жалости к подруге перехватило дыхание. Что с ней происходит?! Где она застряла и почему не может выбраться?!

Вся мощь её эмоций буквально захлестнула меня, захватила, поволокла.

Крик о помощи обрёл плотность, он превратился в натянутую в пустоте нить, по которой меня, полузадохнувшуюся в этом жутком океане эмоций, безжалостно влекло и тащило.

А потом стало больно, будто я продиралась сквозь живые колючие заросли, сразу за которыми возникла огненная стена. Кожу жгло и саднило, от боли я почти потеряла сознание, но не могла даже крикнуть.

Наконец меня, пожёванную и почти переваренную, выплюнуло на какую-то ворсистую поверхность. Я кое-как вспомнила, что глаза можно открыть — ведь до сего момента мне это не приходило в голову. Может, и хорошо, что не приходило. Кажется, это было небезопасно.

Подо мной был ковёр, на котором я лежала на животе.

Самое-то ужасное — что теперь я совершенно точно находилась не в сердце лавки! Какая-то неведомая сила вытащила меня из него! Но чужая магия не имела доступа в это место, поэтому я оказалась совершенно не готова к такому развитию событий. Мне-то казалось, что я в безопасности и могу потратить сколько угодно времени на то, чтобы найти ответы.

И куда же меня занесло?

Слегка поднатужившись, мне удалось встать на четвереньки, а потом сесть и оглядеться.

Я находилась в Леркиной комнате. А на диване прямо передо мной неестественно прямо сидела Лерка. Она широко улыбалась. Правда, глаза у неё при этом были до жути пустыми, будто вместо живого человека осталась лишь оболочка.

— Лера… — хрипло позвала я.

Она тут же ожила, будто только сейчас заметила моё присутствие, и радостно удивилась:

— Злата? Как хорошо, что ты здесь! Он будет очень доволен! Он так хотел тебя увидеть! — защебетала она.

— Кто хотел? — до этого казалось, что я выжата до предела, однако же теперь мне снова стало здорово не по себе.

— Хозяин! — ответила она так, словно после этого всё должно было проясниться. И замолчала, продолжая изображать улыбающийся манекен. Надо сказать, выглядело это очень жутко. Что стало с моей подругой?

Я кое-как подползла к дивану и опёрлась на него спиной. Каждое движение давалось с трудом, хоть всё моё существо и вопило, что отсюда надо бежать как можно скорее.

— Лера, а где сейчас хозяин? — спросила я, прислушиваясь к себе. Та нить, которая выдернула меня сюда, исчезла, и попасть тем же путём назад теперь не представлялось возможным.

— Он ещё не пришёл, — послушно сообщила она. — Надо ждать.

— Если ты поможешь мне встать, то мы сможем пойти и поискать его, — коварно предложила я. Может, получится прихватить подругу и улизнуть, пока неведомый монстр где-то шарахается? Я попыталась переключиться на особое зрение, надеясь, что слои пространства здесь не заморозились, как в лавке, а значит, может получиться пройти сквозь них. Однако старалась я напрасно. То ли особое зрение не включалось из-за пережитых потрясений, то ли здесь что-то произошло со слоями, но ничего разглядеть так и не получилось. В таком случае я вижу только один выход: попытаться покинуть квартиру обычным способом. Главное, оказаться отсюда подальше, а уж потом подумаю, как быть.

— Мне велели ждать, — неуверенно повторила Лера.

Я поняла, что нужно продолжать. Кажется, все аргументы, которые имеют отношение к возможности порадовать хозяина, оказывают на неё воздействие. Значит, нужно просто правильно подобрать формулировку.

Удивительно, что, несмотря на жуткую стрессовую ситуацию, я почему-то не впадала в панику и даже не чувствовала в себе желания удариться в истерику. Да, страх сворачивался холодной липкой змеёй где-то внизу живота. Но он каким-то чудесным образом не лишал меня способности действовать. Странно, сейчас я ощущала даже большую решительность, чем тогда, когда была одна в лавке. Может, это потому, что моей подруге требовалась помощь? В моей жизни уже были ситуации, когда приходилось кого-то защищать. И в эти моменты собственный страх всегда отходил на задний план.

Кроме того, я как-то необъяснимо чувствовала, что Лера околдована не до конца. Где-то в глубине души она знает, что происходит, и ей больно и страшно. Именно её эти чувства и нахлынули на меня там, перед зеркалом. И с того момента мои собственные переживания перестали иметь значение. Теперь я хотела во что бы то ни стало спасти её.